Механический Орфей
Шрифт:
Конечно, исчезнет рабство. Ведь только разумное существо можно сделать рабом. Разве это не будет благом в своем роде?
Руиз помотал головой. Он чувствовал, что его разум заполняют тени, больше не было сил думать, дышать.
В голову пришла последняя страшная мысль. Что, если все это уже случилось однажды, так давно, что о трагических событиях не осталось даже воспоминаний? А потом, в один прекрасный день, божественный ум устал от абсолютной власти и велел телу: «Иди и поступай как знаешь»? Неудивительно, что люди ведут себя настолько иррационально.
— Руиз,
Голос библиотекаря отдалился, словно древние механизмы шлема окончательно вышли из строя.
— Хорошо, — медленно произнес бывший агент, — Ты можешь рассказать еще что-нибудь полезное?
Сомнир прокашлялся, и Руиз мельком удивился звукам, несвойственным электронным призракам.
— Нелегко отказываться от старых привычек, — пояснил Сомнир. — Ладно, не имеет значения. Ты знаком с явлением ментального пламени?
— До некоторой степени.
— Тогда краткое резюме: феромонные испарения большого количества геншей, собравшихся в замкнутом пространстве с ограниченными запасами воздуха, вызывают мощное искажение восприятия у незащищенных людей. Их действие напоминает последствия приема развлекательных наркотиков. Разница заключается в следующем: феромонная сеть несет в себе информацию о последующих галлюцинациях. Видения могут быть навязаны объединенными усилиями геншей или относиться к событиям столетней давности.
Руиза, в его нынешнем состоянии, описание ментального пламени не впечатлило. Насколько это испытание тяжелее тех, что он уже пережил?
— Что-нибудь еще?
— Отнесись серьезно к этим сведениям, — В голосе Сомнира теперь звучали нотки нетерпения и гнева, — Если доберешься до анклава, возьми с собой запас чистого воздуха. Иначе ты рискуешь увидеть картины не менее страшные, чем на родеригианских бойнях. Помни, что хозяева Родериго, какими бы монстрами они тебе ни представлялись, все равно не могут сравниться со злом, на которое способен Механический Орфей. В конце концов, Родериго — всего лишь Богом забытый островок на крохотной заштатной планетке.
Не забудь, что генши в основном руководствуются обонянием. Вспомогательным органом является зрительный канал с многочисленными глазами. Следовательно, ментальное пламя главным образом искажает зрительное восприятие мира. Слуховые галлюцинации незначительны, поэтому все, что услышишь четко и ясно, можешь считать реальностью.
— Понимаю, — отозвался Руиз.
— И последнее. Отыскать саму машину не так легко. Слушай внимательно, я расскажу все, что мне известно о топографии анклава.
Сомнир попытался заложить в сознание бывшего агента своеобразную мысленную карту. Время от времени он останавливался, чтобы оценить, насколько хорошо тот усваивает сказанное. Голос библиотекаря слабел, а статические шумы и помехи усиливались.
— Шлем окончательно выходит из строя, — торопливо произнес Сомнир. — Тебе должно хватить этой информации. — Последовала столь долгая пауза, что Руиз посчитал, что индуктор перестал работать. — Помни о нас, —
— Я не забуду, — от всего сердца пообещал Руиз.
— Удачи! — Тонкий гетеродоновый визг прервал последнюю фразу.
Руиз сорвал с головы бесполезную железку. Низа тихо стояла в сторонке, глаза ее испуганно расширились.
— Что случилось?
Он устало опустился на землю.
— Очень плохие новости.
— Какие новости? — еще настойчивее повторила она.
Бывший агент внимательно посмотрел в глаза возлюбленной. Что таилось в глубине этих прекрасных темных озер? Какое чувство зажгло в них тревожные огоньки: обычное, человеческое сострадание или холодный расчет? Руиз побоялся рисковать, поэтому ответил уклончиво:
— Положение осложняется.
— А каким оно было раньше?
— Сейчас нет времени объяснять, — резко прервал ни разговор. — Пора собираться.
Руиз опустился на колени возле тела Желтого Листа, не обращая внимания на вспыхнувшую в поврежденных ребрах боль. Он торопливо расстегнул оставшиеся защелки и отбросил шлем в сторону. Голова гетмана моталась из стороны в сторону, как у птицы со свернутой шеей. Лицо женщины и в смерти оставалось столь же бесстрастным, каким было при жизни, глаза выглядели холодными и неподвижными, рот слегка приоткрылся.
Желудок мужчины взбунтовался, когда он представил себе дальнейшие действия. Рядом нашелся кусок обвалившейся стены, достаточно увесистый камень. Руиз поднял его и нанес удар по черепу гетмана. Кость хрустнула, по некогда прекрасной голове пробежала уродливая трещина. Низа поспешно бросилась в угол, зажимая руками рот. Впрочем, и сам он с трудом сдерживал позывы рвоты, но, несмотря на это, заставил себя взяться за вибронож и вскрыть череп, распиливая кость вдоль разломов. Потом пришлось копаться в мозгу, пока не нашелся синаптический отсоединитель, черная горошина, от которой тянулась тоненькая ниточка псевдонерва.
— Очень плохо, — с сожалением произнес он, — Я-то надеялся, что они пользовались каким-нибудь электромеханическим устройством, которое можно использовать против Геджаса.
Бывший агент уже собирался раздавить горошину, но потом передумал, тщательно обтер приборчик о жесткие волосы гетмана и протянул девушке.
— Положи в карман. Кто знает, вдруг пригодится.
Руиз перевернул тело и принялся развинчивать запоры, прикреплявшие заднюю часть брони к нагрудным пластинам.
— Зачем ты это делаешь? — поинтересовалась Низа.
Он обратил внимание, что девушка страшно побледнела.
— Подбираю тебе новый гардероб.
Руиз порадовался, что принцесса не впала в истерику, не начала протестовать. На секунду она растерянно замерла, потом неуверенно кивнула:
— Понятно.
— Это наш единственный шанс подобраться к Геджасу.
Броня уже была сложена небольшой кучкой возле тела Желтого Листа.
Руиз встал на ноги и протянул Низе первый фрагмент брони. Вероятно, девушка внимательно следила за действиями возлюбленного, потому что она уверенно приняла набедренный пояс и абсолютно правильно пристроила его на собственное тело.