Механический принц

Густой туман приглушал звуки и скрадывал очертания домов. Уилл Херондэйл шагал по блестящей мостовой, в редких просветах тумана ему мерещились стены и чудились голоса мертвых. Не все Сумеречные охотники слышат их – лишь те, кому призраки сами позволят. Уилл же был из тех, кто слышит. Подойдя к старому кладбищу, он различил в нестройном хоре отдельные голоса – вопли и мольбы, проклятия и глухое ворчание. Вечным сном тут и не пахло, но Уилл знал, куда идет, – ему приходилось бывать на Кладбище скрещенных костей у Лондонского моста. Пытаясь не обращать внимания на

шум, он втянул голову в плечи и поднял воротник, чтобы укрыться от мелких капель; дождь уже насквозь пропитал его черные волосы.

Вход на кладбище – массивные железные ворота посреди высокой каменной стены – располагался через полквартала. Впрочем, простой смертный не увидел бы здесь ничего, кроме заброшенного пустыря или заросшего сада. Подойдя к воротам, Уилл потянулся к огромному бронзовому молотку в форме костлявой пятерни, которого тоже не заметил бы ни один смертный. Поморщившись, юноша взялся рукой в перчатке за дверной молоток и трижды опустил его. В ночи разнесся глухой звон.

За оградой среди высокого бурьяна туман поднимался от земли как пар, скрадывая мерцание костей. Перед воротами пелена постепенно уплотнилась и засияла призрачным голубым светом. Уилл положил руки на решетку и зябко поежился – холод металла пробирал насквозь, не помогали даже перчатки. Ведь когда появляются призраки, они высасывают вокруг себя всю энергию, и становится очень холодно. Уилл покрылся мурашками и снова поежился. Туман постепенно сгустился, и перед юношей возник призрак старухи в лохмотьях и белом переднике [1] , стоявшей, низко опустив голову.

– Привет, Молли. Позволь заметить, сегодня ты хороша, как никогда!

Призрак медленно поднял голову. Старуха Молли была сильна; пожалуй, она один из самых сильных духов, какие встречались Уиллу. Даже в лунном свете, что порой пробивался сквозь тучи, она не казалась прозрачной. Крепко сбитая, седые волосы скручены в жгут, красные руки упираются в бока. Вот только глаза пустые, а в зрачках пляшут синие язычки пламени.

– Уильям Херондэйл, как же, как же! Что, соскучился? – Старуха скользнула к воротам с неуловимой грацией, присущей призракам.

Уилл прислонился к воротам и непринужденно заметил:

– Да, соскучился по твоему миленькому личику.

Старуха усмехнулась, сверкнув глазами; на миг стало видно, как под полупрозрачной кожей просвечивает череп. Тучи снова сомкнулись, и лунный свет исчез. Уилл лениво размышлял, за какие такие грехи Молли похоронили на неосвященной земле. Большинство призраков были когда-то проститутками, самоубийцами, некрещеными младенцами – мертвые изгои, которым не суждено упокоиться на церковном кладбище. Впрочем, Молли и здесь неплохо устроилась, чувствуя себя как рыба в воде.

Она фыркнула:

– Зачем пожаловал, юный охотник? За ядом Мальфаса? Или вот коготь демона Моракса, отлично отполирован, ядовитый шип совершенно незаметен…

– Нет, как-нибудь в другой раз. Мне нужен порошок для вызова демона Форадила.

Молли склонила голову набок, в глазах у нее

снова вспыхнули язычки синего пламени.

– И зачем такому приличному юноше эта дрянь?

Уилл тяжко вздохнул – торговаться с Молли было непросто. Магнус не впервые посылал его к старухе, и всякий раз Уиллу приходилось выслушивать одно и то же нытье. Да и поручения были те еще: сперва липкие, как деготь, черные свечи, потом кости нерожденного младенца и, наконец, мешочек с глазами фей, запачкавший кровью всю рубашку Уилла. Так что порошок был еще не самым неприятным из колдовских ингредиентов.

– Думаешь, я дура? – продолжала разоряться Молли. – Хочешь поймать меня с поличным?! Продай нефилиму какую-нибудь дрянь, и прощай, старуха Молли, да?

– Ведь ты и так мертва, что тебе сделается? – терпеливо убеждал ее Уилл.

Молли презрительно плюнула, глаза полыхнули синим огнем.

– Тюрьмы Безмолвных братьев под землей рады всем, будь ты живой иль мертвый. Сам знаешь, охотник!

Уилл примиряюще развел руками:

– Что ты, Молли! Все по-честному Думаешь, Анклаву нечем заняться? Сама слышала, какая молва несется по Нижнему миру. Кому есть дело до старухи, из-под полы торгующей порошками да зельями! – Он склонился к Молли и вынул из кармана мешочек, в котором что-то звякнуло. – Я хорошо заплачу. Вроде бы такие, как ты просила.

Мертвое лицо старухи засветилось надеждой, скрюченные пальцы материализовались и жадно потянулись к мешочку. Молли вытащила пригоршню золотых обручальных колец, каждое с «узелком» в виде сердца. Как многие призраки, старуха пыталась отыскать свой талисман – то, что связывало ее с прошлым и не давало получить вечное упокоение. Для Молли таким талисманом было обручальное кольцо. Магнус считал, что кольцо давно лежит на илистом дне Темзы и найти его невозможно, но старуха надежды не теряла. Поэтому и плату за услуги брала только кольцами.

Старуха ссыпала кольца обратно в мешочек, спрятала его за пазуху и протянула юноше пакетик с порошком. Уилл положил его в карман и снова окликнул привидение, которое уже мигало и рассеивалось.

– Погоди, Молли! Сегодня мне понадобится еще кое-что.

Призрак дрожал и расплывался, но жадность оказалась сильнее желания поскорее примерить кольца, и старуха проворчала:

– Ну ладно, чего тебе еще?

Уилл помедлил. Поручение Магнуса он выполнил, однако у него было и другое дело.

– Приворотное зелье…

Старуха визгливо захохотала:

– Приворотное зелье?! Для Уилла Херондэйла? Все знают, старуха Молли в помощи не откажет, но такому красавчику не нужны никакие зелья!

– Да нет, ты не поняла, – вздохнул Уилл. – Мне нужно наоборот, вернее, что-нибудь такое, чтобы положить конец любви.

– Отворотное зелье – для жгучей ненависти? – Молли откровенно развлекалась.

– Может, у тебя найдется что-нибудь помягче, ближе к равнодушию? Или безразличию…

Молли расхохоталась от души, совсем как живая женщина:

– Ох, нефилим, если ты хочешь заставить бедняжку ненавидеть, тому есть много немудреных способов! И колдовские зелья вовсе без надобности!

Все еще хохоча, призрак закружился вихрем и исчез в тумане среди старых могил.

Глядя старухе вслед, Уилл горестно вздохнул.

– Зелье не для нее, – еле слышно прошептал поникший юноша и прислонил пылающий лоб к холодным воротам, – а для меня…