Механический рай
Шрифт:
— Кто ж спорит, что я мерзавец? Да только и спрашивать я тебя, голуба душа, не стану, а увезу ее и без твоего согласия.
— А сыграем на нее в карты, кто верх одержит — тому и быть.
Начали банк метать. И вот ведь что интересно: честно сыграл князь — уж мне ли не видеть — может быть, впервые за всю жизнь. Не иначе как на судьбу понадеялся. Тут-то она его и достала. Иной раз не худо бывает и проиграть либо поддаться. Черт с ней, с девицей, других, что ли, мало бродит? Братец тем временем в крик: вор! шулер! да я тебя!.. Кровь вскипела, за грудки схватились, да по мордасам, да по мордасам!.. Какие уж тут дуэли, позабыли про Онегина с Печориным. Тут кто первым канделябр ухватит. А вместо канделябра — статуэтка возле камина, металлическая. Фигурка мальчика. Ловчее-то братец оказался, а князек оплошал. Жалко. Вот тебе и сыграл честно. В ящик».
Из здания больницы выбрались через запасной вход, а затем пошли вдоль забора, пока не отыскали подходящее место, чтобы можно было перелезть. Галю пришлось подсаживать, хотя она и уверяла, что брала «в детстве» и не такие барьеры.
— Как же, поверил я тебе! — усмехнулся Гера. — Небось до сих пор в куклы играешь. А я с восьми лет со шпаной вожусь.
— Нашел чем гордиться! Ты бы лучше в школу ходил… А чего это мы убегаем, как шпионы? Ты кого-то боишься?
— Никого я не боюсь. Так надо. И запомни: никогда не спрашивай ничего лишнего. Целее будешь.
— А ты со мной так не разговаривай!
— Ладно, тебе — направо, мне — налево. Расходимся.
— А ты куда теперь?
— На кудыкину гору. Дело есть.
— И я с тобой, можно?
Они встали посреди улицы, сверля друг друга взглядами.
— Ты чего ко мне привязалась? — сердито спросил Гера.
— Это ты от меня отклеиться не можешь, — точно так же ответила Галя. — Ты, кстати, знаешь, что твой папаша требует от моей матери тысячу долларов?
— Это еще зачем? И он не папаша, а отчим.
— Не важно. За то, что ты якобы покалечился. Из-за меня. Ты с ним сговорился, да?
— Была бы мальчишкой — двинул в глаз.
— Ничего другого от тебя и ждать нельзя. Теперь вижу, что ты не в курсе. Значит, отчим твой — шантажист?
— Выходит, так. Я с ним разберусь, не волнуйся. Он к вам дорогу забудет. Ладно, поехали в универмаг.
— А что мы там будем покупать? — спросила Галя, семеня рядом.
— Детскую коляску и подгузники, — не оборачиваясь, ответил Герасим. Пригодятся. А теперь слушай меня внимательно…
У Геры созрел план, в котором нашлась роль и для его подруги. Это даже хорошо, что она оказалась рядом. Пусть примет участие в «мероприятии». Только бы не струсила, но, судя по всему, характер у нее есть. Со временем может выйти толк. И она не шалава какая-нибудь, вроде Людки и других девчонок. И красивая, хотя это неважно. Был бы ум. Вот и проверим, можно ли на нее положиться, или нет? Покосившись на Галю, он спросил:
— У тебя сейчас дома никого нет?
— Пусто, а что?
— Одолжишь мне какое-нибудь свое платье? Надо.
— Идем, — без лишних расспросов согласилась Галя.
Обошлось без примерок, Гера не привередничал, к тому же они с Галей были приблизительно одного роста.
— Лифчик дать? — ехидно спросила она.
— Пожалуй, — подумав, согласился он. — Все должно выглядеть натурально.
— Тогда я поищу у мамы.
Минут через десять, когда Герасим был полностью экипирован, Галя критически осмотрела его и заставила пройтись по комнате.
— Туфли не жмут? Хорошо, что у тебя ступня тоже маленькая. А ты, оказывается, премиленькая. Просто ангелочек. Надо еще беретик. И можно чуть-чуть подкрасить губы. И очки забыли.
Гере пришлось стерпеть и эту противную процедуру. Покончив с гримом, Галя подвела его к зеркалу. В нем отразились две девочки, одна — с темными волосами, другая — с золотистыми.
— Если ноги красивые, можно носить и короткую юбку, — солидно сказала Галя. — Тебе идет.
— Какое же я чучело в этом наряде! — усмехнулся Гера.
— Наоборот, как куколка. Просто у тебя другая психология, мужская. Поэтому неудобно. Бери пример с Дастина Хоффмана. А теперь скажешь наконец, что ты задумал? Ограбить банк?
— В таком виде у меня только один путь — на панель, — вновь усмехнулся Гера и посмотрел на часы. — Пора.
Глава седьмая
Укромный уголок на студии они так и не нашли, пришлось отправиться в открытое кафе напротив. Неделя-две — и цветастые зонтики снимут, пластмассовые столики и стулья уберут, а пока еще можно было, запахнувшись в плащ, выпить на свежем воздухе чашку горячего чая с лимоном. Легкий ветерок совсем растрепал соломенную гриву сценариста, и Карине вдруг захотелось причесать его своей расческой.
— Вы что, близоруки? — спросила она. — То щуритесь, то глядите куда-то… в никуда. Не хотите смотреть на людей?
— Угадали, — усмехнулся Колычев. — А очки не ношу потому, что, если будут бить морду, могут попортить битым стеклом глаз. Разумно?
— Вполне. Наверное, у Вас был в этом деле опыт.
— Просто предусмотрительность.
— Тогда и шляпу носить не стоит. Бывает, отрывают поля вместе с ушами.
— Это хорошо, что у Вас есть чувство юмора. Селена в моем представлении не столько трагическая фигура, сколько комическая. Думаю, Вы справитесь с ролью.
— А я еще вообще не решила, буду ли играть в фильме.
— Не ломайтесь. Ведь Вам хочется? — с грубоватой прямотой спросил он.
— Допустим, что так. — Карина была вынуждена признать это, но следующий вопрос ее немного огорошил:
— Расскажите о себе. Мне интересно. Вы замужем? И конечно, несчастливы?
— Что-то Вы наглеете прямо на глазах, — улыбнулась она, вертя кольцо на пальце. — Раньше на детских сеансах перед фильмом показывали такой киножурнал «Хочу все знать!». Жаль, если Вы уже не застали. Почерпнули бы много полезного.