Механический волшебник
Шрифт:
— Нет, первый раз слышу.
— Это одна очень интересная наука, которая изучает искусство управления мнением толпы.
— И ты, как я понимаю, желаешь, чтобы эти толпы тебя восхваляли? Никогда бы не подумала, что ты падок до лести со стороны букашек.
— Как ты не масштабно мыслишь.
— В самом деле? Ну, так объясни мне, недотёпе, глубину и масштаб твоих замыслов.
— Помнишь, я говорил тебе о том, что хочу стать местным королём?
— Конечно.
— Так вот. Занятие престола грубой силой мало что даст. Так поступил Модест, и в итоге его власть никогда не распространялась дальше королевской дружины. По большому счёту он был не король, а какой-то
— Свадебный генерал? Что это?
— Это почётный гость, которого приглашают для солидности гулянки или драки.
— Забавно. Это что-то вроде шута?
— Именно. Впрочем, шута, глядя на которого все кивают и делают вид, что он их господин. Но всем плевать на его мнение и его распоряжения. Вспомни, как Николай выступил на войну с мором. Он ведь рассылал приглашения всем баронам и графам. Приглашения, а не приказы. Но откликнулись не все, ибо он для них не авторитет, и — «не пошёл бы этот придурок куда подальше со своим мором, у меня тут ягоды не собраны и грибы не сушены».
— Ну, по большому счёту ты прав. Так и было. Но Николай был слаб.
— Да, слаб, но не физически, а умственно. Тут нужно тебе, моя дорогая напарница, уяснить одну очень важную вещь: силой удерживать людей в повиновении и сложно, и накладно. Мало того, как только ты проявишь слабость, ты можешь стать никем, а то и умереть.
— Хм. Но как же тогда, по-твоему, держать в страхе людей?
— А зачем их держать в страхе? Когда-то давно один весьма мудрый бард произнёс такие строки: «Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков».
— Какие странные слова. И… Нет, я не понимаю.
— Ну почему же? Ты это видишь каждый день.
— В самом деле?
— Посмотри на церковь Света. Огромные толпы людей готовы за неё горло перегрызть кому угодно, а мнение церковных иерархов не подвергается сомнению. Если они сказали, значит, так оно и есть. Они заставляют людей верить. Мало того, все силовые операции, которые всё же изредка нужны, они оборачивают как помощь простым людям в борьбе с магией. Они очень ловко нашли вечного врага широких масс — нечто непонятное и оттого до жути страшное, и этим спекулируют, выставляя себя добродетелями. Впрочем, врага можно всегда поменять, а в крайнем случае — даже выдумать. В принципе этим людям всё равно, во что верить, главное, чтобы всё хорошее шло от объекта веры, а всё плохое — от некоего врага. Вне зависимости от реального положения дел. Ты думаешь, зачем я вообще связался в Лотеринге с церковью Света? Ведь, вырезав тех храмовников, я мог силой заставить настоятельницу изменить наказание для Стена.
— Ты их боишься? Хотя нет. Но я не понимаю!
— Это не беда, что ты выросла в Диких землях и незнакома с тонкими перипетиями политического плетения.
— В самом деле?
— Конечно. Ведь всегда с тобой есть я, и ты, моя дорогая, можешь на меня положиться… в этих вопросах. — Дален улыбнулся и чуть вздёрнул брови.
— Давай уже, покоритель женских сердец, рассказывай. Мне любопытно, что ты там задумал сделать с церковью.
— Всё просто. Церковь Света очень сильно страдает от излишней разобщённости королевства. Это подтачивает её влияние в регионах. Ей нужна сильная центральная власть, которая сможет по-настоящему объединить Ферелден, из-за чего она хватается за любых нетривиальных персонажей. Поэтому я и взял с собой Лилиану, чтобы она наблюдала за мной и доносила в Рим о моих успехах, а также оказал посильную помощь настоятельнице. Причём моя помощь была не столько в том, что я смог организовать простенький рубеж обороны, который
— В самом деле?
— Конечно. Серые стражи, преданные, но не сломленные, продолжают героическую борьбу с превосходящими силами порождений тьмы. Рядом с ними плечом к плечу стоят рыцари храма и сёстры Света. Вместе они смогли организовать оборону Лотеринга, который был обречён пасть совершенно обыденно при первом же ударе. По стране уже пошли бытовать моя песня и легенды о героических серых стражах, возглавляемых магом, и таких же героических рыцарях храма. Заметь, не бароны, не графы, не герцоги, не король, а маг и церковь. Совершенно невообразимый союз. Но в политике нет ничего невообразимого.
— И всё равно я не понимаю. Ты пытаешься прикрыть свою задницу поддержкой церкви? Не боишься стать марионеткой в её руках?
— Боюсь, именно поэтому я делаю церковь заложником общественного мнения, а себя легендарным героем Ферелдена. Рыцарем без страха и упрёка, который рвёт собственную пятую точку на благо народа и во имя счастья простых людей. Эти, как ты выразилась, убогие есть основа могущества церкви. Их вера в доброго и благородного меня, которого они видели, щупали, который помогал им лично или их брату, свату и так далее, сделает невозможным для церкви очернять моё имя без дискредитации своего. Мало этого, все, кто выступают против меня, злодеи. И чем дальше, тем больше.
— А что потом?
— А потом этот капитал даст проценты и позволит мне на совете земель выставить свою кандидатуру и стать королём. Думаю даже, что мою кандидатуру и без меня выдвинут. Я происхожу из благородного, хотя и не влиятельного рода, то есть, в отличие от того же Логейна, не простой крестьянин. А учитывая всенародную любовь и веру в меня, как в своего защитника и спасителя, да ещё и поддержку церкви, которой можно пообещать каких-нибудь глупостей, никакие конкуренты мне не страшны.
— Как всё запутано. Будто паутина.
— Именно. Политика, моя красавица, это и есть удел пауков, способных, как ты выразилась, с одинаково «сострадательным» лицом выпускать тебе кишки или гладить по головке, утешая.
— А не боишься, что я всё расскажу? — Морриган хитро улыбнулась, чуть прищурившись.
— А зачем тебе это делать? В чём резон? Тем более что мы с тобой, дорогая моя, сделаны из одного теста.
— Из говна?
— От тебя ничего не утаишь. — Дален захихикал, а Морриган, ухмыльнувшись, решила, что её любопытство удовлетворено.
Путешествие шло без особых приключений. Разбойники и бароны столь крупный вооружённый отряд не беспокоили, а никаких необычных чудовищ на пути встречено не было. На девятый день пути, встав лагерем на излучине реки Хафтер, уходящей в своём изгибе на восток, произошло любопытное событие. Дален, наблюдая за тем, как Морриган превращается в животных, чтобы подшучивать над членами отряда, попробовал повторить. Естественно, ничего не вышло, зато эта попытка вызвала заливистый смех девушки под недоумёнными взглядами остального отряда. Она-то видела плетение, которое творил Дален. Ситуация напоминала с точностью до наоборот ту, в которую попала девушка, когда её собрат по ремеслу выделял и обрабатывал металлы. Она видела графическую составляющую плетения и могла её повторить, но вот иные свойства, которыми наделял Дален свои многомерные конструкты, совершенно не понимала. Так и он, полностью повторив визуальную составляющую заклинания обращения, впал в ступор, не зная, что делать дальше.