Меланхолия Харухи Судзумии
Шрифт:
Объединение организованных информационных сущностей? Живой человекоподобный интерфейс?
Чушь какая-то!
— О, точно! Тебе стоит обратиться с этим делом прямо к Харухи. Думаю, она будет на седьмом небе от счастья. Я, уж прости, не больно-то интересуюсь такими вопросами.
— Большая часть объединения информационных сущностей предполагает, что, если Судзумия Харухи узнает о своей природе и способностях, может случиться непредвиденный кризис; следовательно, на данном этапе мы предпочитаем продолжать наблюдения.
— А
— Если ты это сделаешь, она скорее всего не поверит.
Это уж наверняка.
— Я не единственный пришелец на земле от объединения информационных сущностей. Сущности пытаются занимать проактивную позицию и отслеживать любые изменения в потоках данных. Для Судзумии ты представляешь какую-то ценность. Если будут замечены признаки надвигающегося кризиса, я обращусь к тебе в первую очередь.
Извини, я пас. Большое спасибо за вкусный чай, я удаляюсь.
Заметив, что я собираюсь уходить, Нагато не стала меня останавливать. Она наклонила голову и уставилась на свою чашку, вернувшись в свой обычный индифферентный режим. Наверное, это была игра воображения, но мне показалось, что она выглядит очень одинокой.
Когда мама спросила меня, где я был, я ответил расплывчато и отправился прямиком в комнату. Лёжа на кровати, я перебирал в голове всё, что услышал от Нагато.
Если верить её словам, Нагато Юки — существо не из нашего мира; другими словами — пришелец. Разве это не то самое загадочное создание, чтобы увидеть которое Судзумия Харухи лезет из кожи вон? И всё это время оно было прямо у нас под носом!
…Ха… Чёрт! Вот это чушь у меня на уме!
На глаза мне попался тот самый толстенный роман, валяющийся на краю кровати. Я подобрал его и закладку и мельком глянул на картинку на обложке, перед тем как запихать его под подушку. Должно быть, Нагато набралась этих дикостей, читая всё время такую вот научную фантастику одна-одинёшенька у себя дома. Наверняка она ни с кем в своём классе не разговаривает, запирая себя в четыре стенки своего разума. Бросила бы свои книжки, выбралась наружу, завела бы друзей и наслаждалась чудесной школьной жизнью. Её вечное безразличие тоже не способствует налаживанию личных отношений, а ведь она бы выглядела очень симпатичной, если бы хотя бы улыбалась.
Наверное, верну ей книгу завтра… а, чёрт с ней, раз уж взял, можно и дочитать до конца.
На следующий день после школы я дежурил по классу и появился в клубной комнате позже, чем обычно. Первое, что я увидел, была Харухи, развлекающаяся с Асахиной.
— Смирно! Чтоб тебя! Будь умницей, не дёргайся!!!
— Н… а-а-а-а-а, с-с-спасите-е…
Харухи уже практически лишила бьющуюся в её тисках Асахину школьной формы.
— КЙЯЯЯЯ!!! — заорала Асахина, увидев меня.
В ту же секунду, как я заметил Асахину в одних трусиках и лифчике, я подался назад и затворил приоткрытую дверь:
— Прошу
Минут через десять ожидания дуэт из милых стонов Асахины и восторженных воплей Харухи завершил своё выступление. Из-за двери раздался Харухин голос:
— Всё, можешь заходить.
Войдя в комнату, я застыл в изумлении. Внутри моему взору предстала прелестная горничная. Одетая в костюм служанки, Асахина сидела на железном стуле со слезами на глазах. Печально взглянув на меня, она наклонила голову.
Белый фартук вместе с волнистой юбкой, блузкой и белыми чулочками только делали её более привлекательной. Кружевная повязка на голове и огромный бант-бабочка прибавляли к её очарованию.
Какая чудесная служанка!
— Ну? Разве не милашка? — спросила Харухи, как будто в этом была её заслуга, разглаживая Асахинины волосы.
Я от всей души согласился. Я искренне сочувствую бедняжке Асахине, но она и вправду очень мило в этом смотрится.
— Замечательный костюм, да?
Ничего не «да»! Асахина попробовала слабо протестовать, но я сделал вид, что не заметил, и повернулся к Харухи:
— Зачем ты нарядила её служанкой?
— Потому, что костюм служанки эротичен!
Хватит отвечать бессмыслицей!
— Я убила кучу времени, пока мне не пришла в голову эта идея!
Если б ты совсем не напрягала мозги, вышло бы всё равно то же самое.
— В произведениях, где дело происходит в школе, просто обязан участвовать прелестный персонаж вроде Микуру-тян. Другими словами, без неё и сюжета нормального не получится, понимаешь? Микуру-тян и без меня нежна и симпатична, но пока не оденешь такую красавицу с фигурой и всем прочим в костюм служанки, вниманием людей не завладеть. Теперь же всякий влюбится в Микуру-тян, как только её увидит. Мы можем быть уверены в победе!
В победе кого над кем, девушка?
Пока я размышлял, как бы ответить, Харухи вытащила из ниоткуда цифровой фотоаппарат и начала нащёлкивать фото. Асахина ярко покраснела, и неистово затрясла головой:
— П-пожалуйста, не снимай!!!
Асахина-семпай, ты зря потеряешь время, прося у Харухи пощады, хоть ты ей кланяйся и на коленях стой, поскольку она из тех людей, кто делает, что задумал, до конца, несмотря ни на что.
Как я и думал, Харухи вынудила Асахину принимать всевозможные позы.
— Хлюп…
— Теперь смотри сюда! Подбородок чуть пониже! Фартук подтяни! Да, умничка! Улыбайся естественней!
Харухи непрерывно отдавала команды Асахине, в то же время щёлкая затвором камеры. Если б я спросил её, откуда взялся этот цифровой фотоаппарат, она бы наверняка ответила, что «добыла» его «кое-где». Скорее, украла.
В середине безумной фотоохоты Харухи появилась Нагато Юки, села на свой стул и принялась читать, как обычно. Несмотря на нашу с ней сумасшедшую дискуссию прошлой ночью, глядя на её обычное спокойствие, я вздохнул с облегчением.