Мелхиседек. Книга 2. Человек
Шрифт:
Для богатых существует свобода слова, а для бедных - благоразумное молчание
То же самое
Для всех существует свобода слова, но произнести его могут только богатые через финансируемые ими издательства и телевизионные компании, а бедные могут свободно выражать свое мнение на любом углу, где они никому не мешают, а если они мешают, то придет полиция и разгонит их дубинками, газами и брандспойтами
Власть имущие могут между собой говорить обо всем,
Богатые забирают себе все результаты труда бедных, выделяя им кое-что лишь на пропитание и на минимум удовольствий и удобств
Богатые забирают себе все результаты труда бедных, оставляя им лишь на пропитание, воспроизводство сельхозорудий, расширение производства и приличную жизнь в той мере, которая как раз не толкала бы их на бунты
Богатые забирают себе основную часть результатов труда бедных, оставляя им достаточно необходимое для достойного пропитания, развлечения, образования их детей, которые должны сменить их в квалифицированном труде на богатых, что является базой той мечты, которая заставляет трудиться усердно и с верой, что это поможет перейти в разряд богатых (оппортунизм)
Власть имущие (богатые представители верхушки правящей партии) забирают у бедных результаты всего их труда, оставляя им только на пропитание, прокорм детей, на минимум удобств и удовольствий, который является базой некоей мечты о том времени, когда всеобщий усердный труд создаст столько богатств, что вокруг все будут дармовое, бедных вовсе не будет, всего будет столько, что бери бесплатно сколько захочешь (коммунизм)
Кто прочитал таблицу №2, тот, конечно же, никогда не позарится ни на какие посулы с нашей стороны в смысле вознаграждения за поиск коренных различий для человека в существовании различных общественно-экономических формаций. Даже если это будет поцелуй Шэрон Стоун. Проще было бы для получения такого презента сделать что-либо другое. В таблице предпосылок для такого счастливого мгновения не найти.
Все зависит только от того, в каком социальном слое родится человек, или сможет перебраться в их пределах с одного на другой в течение своей жизни. Если он попадет в приоритетный слой (рабовладельцев, дворян, капиталистов, партийной элиты), то у него будут совершенно одни и те же обстоятельства жизни, а если он попадет в неприоритетный для строя слой, то у него будут совершенно одинаковые обстоятельства для нежизни. Эти крайние или же промежуточные состояния между граничными слоями общества не могут составлять принципиально различных и постоянно меняющихся в истории обстоятельств деятельности человека. Они - одни и те же. Истории и здесь нет.
Получается, что в истории для человека вообще ничего не меняется. Меняется только антураж событий. Появляются новые декорации и новые технические возможности действующих лиц, но события в этом историческом театре разворачиваются по одному и тому же неизменному сценарию. Один и тот же сюжет при разных авансценах и разных заданных сценических интерьерах.
Сначала матери нечем было кормить девочку, и она послала ее с лепешками в дальнюю пещеру к бабушке по тропинке, где изобильно водились саблезубые тигры. Чтобы самой не убивать. Саблезубый тигр съел и бабушку, и девочку с лепешками, но проходящие мимо охотники убили тигра, из живота которого выпрыгнули бабушка и внучка живые-преживые по воле Духа племени. Судьба лепешек неизвестна.
Затем другая мать по прошествии веков, чтобы самой не подвергаться опасности, послала свою девочку в дальнее поселение с куском вареной говядины для бабушки через местность, где водились медведи. Да и зачем ей было рисковать собой ради престарелой и больной свекрови? Невестка у свекрови одна, а внучек - много. Медведь съел девочку и бабушку вместе с вареным мясом, но проходившие мимо земледельцы убили медведя, из живота которого вышли живыми и невредимыми бабушка и внучка, потому что на них были обереги, которые им выдал могучий верховный жрец. Говядину съели землепашцы. В качестве бонуса.
После этого, на другом этапе цивилизации, мать послала девочку к больной бабушке в дальнюю избушку с пирожками и горшочком масла. По дороге через дикий лес девочке должен был встретиться волк и съесть ее. Мать пошла на это, во-первых, потому, что страдала латентной гомосексуальностью и ревновала девочку к ее будущему мужу, а, во-вторых, у нее был мощный комплекс ревности собственной дочери к ее отцу, своему мужу. Но все вышло не так, как она предполагала. Дровосеки убили волка, и из его живота девочка и бабушка вышли живыми и веселыми. По совершенно непонятным причинам! У матери вообще остались подозрения, что все это было подлым сговором дровосеков, дочки и бабушки. Волка вообще не было. Они его придумали сообща. А если он и был, то тоже был в сговоре, потому что в детстве страдал острым изнурительным онанизмом, из-за чего у него развился комплекс вины перед всеми девочками и бабушками за бесцельно растраченные силы. Пирожки и горшочек с маслом съела взволнованная происшедшим бабушка.
Дровосеки продолжали ежедневно уединяться вдвоем в лес, где иногда даже рубили деревья. Из-за комплекса вины перед своими женами. Мать больше не посылала девочку через лес. Все бесполезно - вокруг гетероизмена и гомопредательство. В детстве ее пугали волком, и теперь эта подавленная фобия у нее излечилась, а волк стал ей сниться в образе нежного любовника. Из-за этого у нее развился комплекс вины перед своим мужем, и она иногда даже закрывала глаза на то, что он тоже, не будучи дровосеком, похаживал на рубку леса, но приходил домой всегда уставший и всегда без дров. В детстве он случайно столкнул с обрыва своего младшего брата, и теперь ему часто казалось, что погибший брат вселяется в него и он своим телом, как телом брата, утешался в объятиях мельничихи, компенсируя тем самым загубленному брату недополученные земные радости. Мельничиха животным страхом подсознания боялась скрипа мельничных жерновов и пыталась заглушить этот страх в объятиях отца девочки. Из-за этого у нее развился комплекс суицида, и она знала, что у нее только два выхода - или сжечь мельницу, или убить любовника. Все они были больными, потому что читали Фрейда.
В послефрейдовский период жизни человечества мать посылает девочку через опасные городские кварталы с хот-догами для опустившейся от марихуаны и шотландского виски бабушки. На этом пути девочку встречает буйный мутант, который убивает и ее и бабушку, но ловкий геймер терминирует мутанта, после чего девочка и бабушка идут на следующий уровень игры, так как по условиям программы у них по девять жизней. Хот-доги остаются на прежнем уровне. Вместе с мутантом они сгорели под огнем бластера.
Как видим, все в этой сказке, несмотря на изменения ее исторически-бытовой канвы, одно и то же. Везде один и тот же идиотизм матери, рискованно обреченная исполнительность девочки, простые душевные порывы хищников, случайный героизм фланирующих без дела невзначайных спасателей и подслеповато-глуховатая игра в поддавки со злодеем чем-то больной бабушки. Какие бы исторические условия все это не обрамляли, задача девочки везде одна и та же - побыстрее сбагрить гостинец и вернуться домой живой. До следующей благотворительной инициативы матери.