Мелисандра
Шрифт:
– Поторапливайтесь, мои птички, – вмешалась Полли. – До вашего нового дома, мисс Люси, путь неблизкий, а мадам будет ждать вас к чаю. Боже правый, а это кто?
Фермор Холланд с поклоном приблизился к ним:
– Три дамы… одни на улице! Вы обязательно должны позволить мне вас сопровождать.
Люси, отпрянув от неожиданности, смерила его холодным взглядом:
– Благодарю вас, мистер Холланд, мы не нуждаемся в сопровождающем.
– За юными дамами приглядываю я, – сказала Полли. – И делаю это не хуже любого мужчины.
– Лучше! – воскликнул
Полли поцокала языком и покачала головой. Фермор поцеловал Люси руку, и девушка смягчилась. «В конце концов, – подумала она, – мы же на улице, что же тут дурного?»
Затем он взял руку Мелисанды, поцеловал и, задержав в своей, проговорил:
– У вас будет личная охрана. Можно ли желать большего?
Люси пришлось пойти рядом с Полли.
Когда эта парочка двинулась вперед, Мелисанда обратилась к Фермору:
– Вас же не желают видеть. Вам это известно. Где ваша гордость?
– Гордость моя раздувается до небывалых размеров, когда я думаю о том, сколь желанно мое присутствие. Полли во мне души не чает, вы тоже. А что до чопорной малышки Люси, то я уверен, что мои чары способны растопить даже ее ледяное сердце.
– Я не хочу, чтобы вы так часто появлялись у нас в доме.
– Вас огорчит, если я буду появляться реже.
– Меня это обрадует.
– Но признайтесь, что вы обо мне часто вспоминаете.
– Я часто вспоминаю о Каролине. Она очень несчастна?
– Благодарю вас, она в добром здравии и расположении духа.
– И не догадывается о вашем поведении?
– Ей пока не на что жаловаться. Мелисанда, давайте кончим пререкания. Давайте будем самими собой и вы скажем все, что у нас на душе. Я люблю вас… а вы меня.
– Нет!
– Я предложил вам говорить правду. Обещайте мне, что честно ответите на один мой вопрос. Обещаете или вы боитесь?
– Я не боюсь говорить правду.
– Будь я свободен и предложи вам руку и сердце, вы бы согласились?
Мелисанда помедлила с ответом, он напомнил ей:
– Вы обещали сказать правду.
– Я и пытаюсь сказать правду, но мне неловко…
Он удовлетворенно рассмеялся:
– Это все, что я хотел узнать. А ваша неловкость меня не смущает. Ведь неловкость означает неравнодушие, верно? Вы ведь, как и я, очень дорожите… дорожите тем чувством, которое мы оба испытываем. Мелисанда, давайте раз и навсегда покончим с ссорами. Давайте вообразим, что мы идем смотреть наш собственный дом… что это нашу свадьбу скоро должны сыграть. Вы можете себе это представить?
– Могу, – призналась она.
Здесь, на улице, она могла позабыть об осторожности. Ее удивило, какое наслаждение доставляют ей подобные мечты. Когда она шла с ним рука об руку, так легко было в них поверить.
Фермор держал ее руку в своей, но ее это не беспокоило. Полли шла впереди
Подняв глаза, Мелисанда смотрела на Фермора, и он смотрел на нее сверху вниз; их взгляды светились любовью и желанием. Они ничего не говорили. Как чудесно, что в жизни бывают такие мгновения, подумала Мелисанда, когда можно выйти из реального мира и вступить в мир воображаемый. Никакой Каролины не существовало; Фермор был самим собой и в то же время таким, как ей хотелось. Двое влюбленных на пути в свой собственный дом.
Фермор тихо запел, так, что было слышно только его спутнице, задумчивую и нежную, простую и трогательную песенку:
Если злые ветра подуют и беду тебе наколдуют, ты позови, и я приду, руками беду разведу.
Если тучи тебе пригрозят и дорогу судьбе затмят, ты не бойся, я рядом встану, с неба солнце достану!
Вот бы вечно бродить так по улицам Лондона, как бы она была счастлива!
Они свернули в переулок, где стоял симпатичный маленький домик, в котором предстояло поселиться Люси, и тут чары внезапно рассеялись.
Мелисанду охватил леденящий ужас. Почувствовав чей-то взгляд, она резко обернулась и увидела идущую позади старуху, которая, возможно, следовала за ними от самого дома на площади. На мгновение Мелисанда встретилась взглядом с блестящими злобными глазками. Уэнна приехала с Каролиной в Лондон и теперь шпионит за ними.
Содрогнувшись, она поспешно отвела глаза.
– Что такое? – поинтересовался Фермор. Мелисанда снова взглянула через плечо, но Уэнна уже исчезла.
– Там… там Уэнна, – пролепетала девушка. – Она, наверное, вас выследила.
– Ах, старая ведьма!
– Она расскажет Каролине, что видела нас вдвоем.
– Ну и что из того? Неужели я мог отказаться сопровождать вас и вашу подругу?
– Мне не по себе. Я знаю, что она меня ненавидит.
– Она и меня ненавидит. И не делает из этого тайны. Она присосалась к Каролине, будто пиявка, а на меня рычит, как бульдог.
– Я боюсь ее.
– Боитесь? Боитесь этой старухи… прислуги!
– Вы не должны больше к нам приходить.
– Давайте доживем до завтрашнего дня, а там поглядим.
Они переступили порог маленького домика. Его еще не отделали до конца, работа была в самом разгаре, и Люси, переходя из комнаты в комнату, с гордостью демонстрировала им предметы изысканной обстановки, толстый ковер в гостиной, обивку на стенах. Особого ее восхищения удостоилось зеркало в оправе из золоченой бронзы – заранее сделанный Фенеллой свадебный подарок.
Глядя в зеркало, Мелисанда видела там хмурое лицо Уэнны, угрожающе сверкавшей глазами. Она чувствовала, что Уэнна выследила ее и сумела подглядеть ее любовь к мужу Каролины, заметила, что Мелисанда уже совсем готова сдаться. И девушка решила, что это будет ее последняя встреча с Фермором.