Мелисандра
Шрифт:
– Ладно тебе, – сказала Женевра. – Успокойся, дорогая.
– Понимаешь, милая, они тебе только добра желают, – объяснила Клотильда. – Они же не виноваты… И он не виноват…
– Мне надо было сразу сказать. Разве ты не понимаешь, я не могу выносить лицемерия, притворства. Они меня все обманули, кроме…
– Ну и дура же я, – сокрушенно произнесла Женевра. – Я думала, что ты все знаешь. И про Люси тоже…
– Это я – дура. Я ни в чем не разбираюсь. Живу как слепая… и не способна разглядеть правду, пока добрые люди вроде тебя не подсунут
– Не надо, мадемуазель, – подала голос Элиза. – Прошу вас… успокойтесь. Нехорошо так смеяться. Это не к добру.
Женевра заключила Мелисанду в объятия и прижала к себе:
– Не волнуйся, Мелли. Мы тебя не бросим. Прости, что я тебе об этом рассказала. Я думала, что ты все знаешь… честно.
– Может, оно и к лучшему, – добавила Клотильда. – Этот брак с самого начала ничего хорошего не сулил, я уверена.
– Мелли, – обратилась к ней Женевра, – что ты собираешься делать?
Мелисанда переводила взгляд с одной на другую. Кло тильда поняла. В битве между риском и надежностью победил риск.
Мелисанда внезапно вскинула руки.
– Я свободна! – вскричала она. – Теперь я буду только самой собой. Никто не сможет продать меня вместе с приданым для большего веса. У меня такое чувство, будто я носила тугой корсет, а теперь его сняла. Теперь я буду делать только то, что сама пожелаю… а не то, что желают другие.
– Вид у тебя совершенно дикий, – с сомнением проговорила Женевра. – Может, тебе сегодня лучше не появляться на людях?
– Мне сегодня нужно кое-чем заняться, Женевра. Я влюблена… влюблена в свою новую жизнь.
Бархат цвета слоновой кости, мягко облегавший стройную фигуру, произвел, по мнению Фенеллы, на стоящий фурор, никогда еще Мелисанда не была так хороша. Что с ней сегодня? Глаза ее сверкают как два изумруда.
Она казалась на редкость самоуверенной. Отбросив скромность, которая делала ее столь привлекательной, она без нее стала еще краше.
Бедный мистер Беддоуз выглядел таким смущенным, словно с трудом мог признать в ней свою будущую невесту.
– Мне нужно с вами переговорить, мистер Беддоуз, – обратилась к нему Мелисанда. – Я хочу вам кое-что сообщить.
– У вас готов для меня ответ?
– Да, – дерзко улыбнулась ему Мелисанда.
Жалость улетучилась. Теперь она испытывала к мистеру Беддоузу не просто неприязнь. Для нее он был само лицемерие, которому она с сегодняшнего дня объявила войну. Довольно бояться риска и авантюр! Она прониклась отвращением к притворству. Прониклась отвращением к человеку, который говорил ей: «Я люблю вас», в то время как на уме у него было: «Я люблю ваше приданое и приличную практику, которую получу, если женюсь на вас». А уважение она испытывала к смелому авантюристу, который без уловок и хитростей предлагал ей любовь и страсть.
– Ах, я догадываюсь, – сказал Беддоуз. – Мелисанда, дорогая, мы будем счастливы.
– Если нас сделают счастливыми кругленькая сумма и влиятельные клиенты, то мы и в самом деле будем счастливы, верно? – бросила она ему в лицо.
– Мелисанда?..
– Вы, как я вижу, удивлены. Отчего же? Я знаю, что для вас прелесть нашего брака именно в этом. А какое я… я сама имею к нему отношение? Мадам Кардинглей могла бы предложить вам кого угодно… Женевру, Клотильду, Дейзи, Кейт. Но вы пожелали взять в жены Мелисанду Сент-Мартин, поскольку отец потрудился ее обеспечить.
– Я не понимаю, – запинаясь, проговорил молодой человек. – Я вас очень люблю, Мелисанда!
– Знаю, что любите… Наверное, очень приятно влюбиться в кругленькую сумму!
– Вы меня ставите в тупик.
– Я рада, что кто-то еще оказался в тупике. Сама я в нем очень долго находилась. Если бы вы сказали мне: «Давайте поженимся. Отец желает сбыть вас с рук и освободить от вас свою совесть и предлагает мне за это приличные деньги», я бы уважала вас больше, чем теперь. Но вы явились и заговорили со мной про любовь.
– Но я и в самом деле люблю вас, Мелисанда.
Она рассмеялась:
– А что было бы с вашей любовью, окажись отец не в состоянии заплатить за мое замужество?
– Вы уверены, что необходимо продолжать этот разговор?
– Для меня – необходимо. Мне он доставляет удовольствие. Говоря с вами подобным образом, я даю выход гневу и утешаю свое оскорбленное самолюбие. Вы питали надежды на выгодный брак. Позвольте и мне получить небольшое удовлетворение. Дайте мне возможность сказать, как я вас презираю… не за то, что вы польстились на деньги, которые обещает мой отец, а за то, что притворялись, будто польстились на меня.
– Так, значит, вы мне отказываете?
– Неужели вы этого не поняли? Имейте в виду: вам следует быть сообразительней, если вы намерены преуспеть в своем деле без моего приданого. Но возможно, вы найдете другое выгодное предложение. Разумеется, я вам отказываю.
Фермор, некоторое время наблюдавший за ними, подошел к Мелисанде и взял ее за локоть:
– Добрый вечер, мадемуазель Сент-Мартин. Добрый вечер, мистер Беддоуз. Я правильно понял, мадемуазель, что вы хотите со мной побеседовать?
Мелисанда обратила к нему пылающий взор:
– Правильно.
– Я польщен. Не сомневаюсь, что мистер Беддоуз меня извинит.
Они отошли, предоставив мистеру Беддоузу ошарашено глядеть им вслед.
– Нельзя любовные ссоры выносить на люди, – укоризненно произнес он.
– Это не любовная ссора.
– Мелисанда, что с вами сегодня произошло?
– Я повзрослела. И начинаю набираться мудрости… такой, как у Женевры и Клотильды. Я была так глупа. Удивляюсь, как вы еще со мной не потеряли терпения.