Мелкая еще или Как обрести счастье, невзирая на братьев
Шрифт:
– Да не было ни какой темы. Просто поболтали и разошлись.
– Ясно.
Молодые люди настолько были погружены в свои мысли и проблемы, что даже не заметили, когда Анатолий Викторович оставил их одних. Ярослав пытался придумать, как выпросить прощение у его Рысенка. А Паша пытался понять, стоит ли этим двоим помогать.
– Когда она вернется?
– разрушал тишину спокойный голос Барса.
– Не знаю. Она не говорила. Яр ....
– Паша запнулся под серьезным взглядом серо-зеленых глаз.
– Хочешь спросить, зачем я жду ее возращения?
– Арзов кивнул.
– Знаешь, я уже
– А ты уверен, что это не просто желание поиграть?
– Не смешно!
– буркнул Яр.
– Думаешь, я игрушку себе найти не могу? Мне не нужна кукла, я хочу большего. Черт!
– застонал он.
– Какой же я идиот, взял и сам все испортил!
– Она простит...
– Не думаю...
– Она отходчивая...
– Это меня надо отходить чем-нибудь тяжелым...
– Вам поговорить надо...
– Сложноватая задача на данный момент ...
– Ты такой же упертый, как и она!
– повысил голос Паша, не выдержав комментариев.
– Вот, а ты говоришь, простит, отходчивая....
– Если любит...
– В том-то и дело, что "если"...
– Задолбали! Решайте сами!
– в сердцах бросил Арзов и вышел не прощаясь.
Ярослав задумался. То, что он готов ради Руси на многое, было ясно давно. Однако для этого нужна стабильность и не только материального плана. Он никогда не сводил все к деньгам, но все же деньги неотъемлемая часть жизни. А для этого нужна работа, которую придется просить у деда. Получается Яр сам пришел к тому, отчего бежал....
Руслана
Последующие три дня после приезда, мы провели гуляя по городу. К нам даже Жоржик присоединился. Хотя скорее не к нам, а ко мне. Парень буквально ни на шаг не отходил. Алиска наиграно обижалась и бурчала, что Жорж променял ее на меня. Сам же Георгий ехидно отвечал, мол, люди искусства притягиваются друг к другу и должны держаться вместе. Подруга еще больше начинала возмущаться и доказывать, что она тоже рисует! Джордж и на это находил, что ответить, и я с его словами была согласна, хотя в открытую и не подтверждала. Да какая разница? Алиса и сама прекрасно понимала, что для нее рисование - просто хобби. Да аэрограф буквально оживал в ее руках, но для подруги это было только развлечение, в то время когда я жила красками.
За те несколько дней, что провела в Германии, я начала оживать. Может, сказалось смена обстановки и новые люди, но улыбка на лице появлялась искренняя. А еще я поняла одну важную вещь - я не влюблялась в Ярослава. Для меня влюбленность - поверхностное чувство. Смотришь на красивый цветок, он тебе нравится, но ты не готов сажать его, копаться в земле и выращивать, ждать, когда нежные лепестки покажут свое великолепие... Но со временем влюбленность пропадает, и остается вопрос, ушла она совсем или переросла в любовь? А у меня же в душе сразу появилась любовь. Глубокая и неискоренимая. Раньше я не испытывала это чувство, но могу с уверенностью сказать, что сейчас ощущаю именно его. Просто по-другому не может быть! Сложно признаться самой себе, но это так - я готова простить Яра за его слова и недоверие. Да и простила в глубине душе, только не покажу этого. Наверное, родители вложили в меня много гордости, чтобы вот так просто забыть те слова.
– Кисточка, ты что-то опять загрустила?
– рядом со мной присел Жорж.
– Какой ты внимательный!
– съязвила я.
– Иди, кузнечиков своих тренируй!
Первый раз, услышав это забавное обращение к танцовщицам, которое использовал парень, я хохотала минут пять. Пока на меня не вылили стакан воды....
– Никуда мои кузнечики не денутся. А вот твое состояние заставляет беспокоиться!
– Джордж говорил искренне, даже захотелось довериться и все рассказать.
Второй день подряд мы не ходили гулять. Алиска подговорила Наташку, и они вдвоем таскали меня на тренировки по стрип-пластике. Даже пытались уговорить позаниматься. Ага, так я и поддалась!
И вот сейчас, когда подруги с другими девушками, крутятся перед зеркалами, я сижу в уголочке на матах. В руках по обыкновению альбом и карандаш, но рисовать я все так же не могу. Не получается! Чувствую себя сапером, словно, если проведу линию, и она будет не такой как надо, жизнь оборвется. Глупо? Возможно. Я вообще последнее время не блещу эрудицией.
– Так, кузнечики мои, занимаемся сами! Отрабатываем движения, приду, проверю!
– Джордж схватил меня за руку и потащил в свой кабинетик.
Небольшое помещение позволяло спрятаться от чужих глаз, но не выпускать зал из своего поля зрения. Обычный фокус с зеркальной стеной. Остальные три стены завещаны фотографиями. Из мебели в комнате находился стол, два стула и диван, на который я и плюхнулась. Сам же Жорж грациозно присел, напротив на стул.
– Ну, дорогая, рассказывай!
– Чего рассказывать?
– Да что хочешь! Но меня больше всего волнует вопрос, почему ты не рисуешь?
Вопрос парня ввел меня в состояние "рыба на песке" - рот открыт, глаза навыкат. М-да, картинка века!
– Ммм...
– Кисточка, я же не слепой, вижу. На прогулках твои глаза горят, впитывая окружающий мир, руки сами тянутся открыть альбом, но стоит тебе взять карандаш, блеск пропадает. Даже тут, когда ты сидела, я наблюдал, ты только за десять минут дважды опускала взор на бумагу и подносила карандаш, но не сделала ни одного штриха! Я хочу помочь тебе!
– Зачем?
– не отрицая его слов, спросила я.
– Не знаю. Ты мне с самого начала понравилась. Элис про тебя много говорила, какая ты талантливая, какая живая и многое другое. Я вижу как тебе плохо без рисования и хочу помочь.
– А оно тебе надо, слушать проблемы других и разбираться с ними?
– Жоржик кивнул.
– Что в психолога решил поиграть?
– еще один кивок.
– Я тебе платить не буду!
– Ну, мы это еще посмотрим!
– парень улыбнулся и вызвал ответную улыбку на моем лице.
– А теперь говори, почему не рисуешь?
– Не могу. Просто не получается. Накатывает какой-то страх, руки трясутся, а перед глазами...
– я осеклась.
– А перед глазами?
– спросил он и сам же ответил: - Его лицо?