Мелкие трудности
Шрифт:
– Поздновато уже что-то протирать, тело всё хуже чувствую.
– Жреца надо — выдал кто-то мысль из задних рядов.
Правда ближайший не близко, а дышать всё тяжелее. Хм… Но сознание по прежнему оставалось ясным. Я зацепился за эту мысль, пытаясь снова вдохнуть поглубже. Ещё в прошлой жизни слышал о каком-то ярком австралийском осьминоге, чей яд вызывает паралич и жертва в итоге просто задыхается, но до последнего всё понимает и чувствует. Просто не может вдохнуть, а тем временем сердце перестаёт биться и мозг умирает. Неприятная смерть. Но из меня по крайней мере не вылезет долбанный паук великанских размеров с шерстистыми лапами.
Глава 26
Сознание
Если нельзя никак помочь себе в яви, то следует попытаться сделать это из нави. Была конечно опасность потерять дорожку к своему вместилищу, ведь возможности войти в медитацию, начав стучать в бубен колотушкой, не было. Но по логике вещей мне не должно понадобится удаляться от физического хоть куда-то, работать я буду именно с ним. Да и хуже чем есть вряд ли будет.
Мой дух почти привычно выскользнул из тела и я восмотрел на себя со стороны, находясь в ближайшем к тварному миру слое нави. Видок был так себе, моё лицо посинело, глаза закатились, а с губ на бороду подтекала слюна. Но к демоновой матери внешность, следовало заняться работой. Всё упиралось в дыхание, за него я и взялся. Большим знатоком биологии или анатомии меня не назвать, но о том, что лёгкие не имеют своих мышц, а расширяются за счет диафрагмы и изменения объёмов грудной полости, мне было известно. Заставить сократиться межрёберные мышцы или оную диафрагму я не мог, они приводились в движения электрическими сигналами от нервной системы, которые я не мог взять и подделать, даже заимей внезапно электрического духа, вроде того, который достался старому Йару от молнии. Вместо тонкой манипуляции можно было получить выжженную до состояния золы нервную ткань и большую часть тела. Собственно по той же причине я не мог воспользоваться помощью духов воздуха для искуственной вентиляции лёгких, они могли, перестаравшись, резко взять и надуть мою грудную клетку так, что она лопнула бы на манер мясного воздушного шарика. Подобные вещи надо очень хорошо тренировать в спокойной обстановке и на подопытных, которых не жалко.
Потому я просто взял и положил свои призрачные руки на грудь физического тела и надавил, выпуская скопившийся углекислый газ. А затем потянул грудь на себя, делая новый искусственный вдох. И потом повторил цикл. Это было не идеальное решение, но оно работало. Был у такого способа пожалуй единственный минус, он отнимал силы, как любое действие в нави. И было не ясно, что закончится раньше, они или паралич. К тому же выяснилась ещё одна неприятная деталь, сердцебиение моего тела замедлялось. Я надеялся, что яд затронул только обычную мышечную ткань, но похоже досталось и особой поперечно-полосатой из которой состоит главный насос в моём организме. Это было дерьмово. Через какое-то время я уже одной рукой поднимал и опускал грудную клетку, а второй, прошедшей внутрь тела, сжимал и разжимал сердце, заставляя его качать кровь. Начав процесс я опасался, что просто угроблю кровяную помпу, но к счастью в нави большое значение имеет не только само действие, но и стремление. А потому пока что моё сердце работало.
– Всё так же противишься естественному ходу вещей? — раздался вдруг ироничный голос, от которого я покрылся бы холодным потом, если бы пребывал в своей тварной оболочке.
– Не вижу ничего естественного в смерти во цвете лет — ответил я, стремясь сохранить концентрацию, но не имея возможности смолчать. Если мрачный жнец вдруг обидится на то, что я его игнорирую, то вряд ли это приведёт к чему-то хорошему.
– И всё же твоё тело умирает, но ты с упорством, достойным лучшего применения, заставляешь его прожить ещё немного, вместо того чтобы пойти дальше.
– Да — не стал я отрицать очевидного — Заставляю и буду заставлять, пока у меня есть силы. Возможно меня дотащат до жреца. Возможно найдётся противоядие или какое-то зелье на крайний случай в загашнике у рыцарей. Я не сдамся просто так.
– Даже если именно так и будет лучше? — ответила фигура в площе из антрацитового мрака, войдя в поле зрения и присев на труп паучихи.
– Кому лучше? Моим друзьям? Тем, кто рассчитывает на мою помощь? Моей семье, которую скорее всего поубивают? — проворчал я в ответ
– Наложницы уже стали семьёй? — из под капюшона раздался лёгкий, ироничный смешок.
– Мне плевать, как тут таких принято звать. Я сказал, что думаю — осталось мне буркнуть, вновь сокращая сердце и давя на грудь в очередной раз.
– Это порочный путь — произнесла безликая фигура.
– Защищать тех, кто тебе дорог?
– Защищать их любой ценой. В том числе и нарушая естественный ход вещей.
– Звучит притянуто за уши. Без обид — добавил я. Вести дискуссию с собственной смертью о философских вопросах, одновременно чуть ли не пиная своё тело, чтоб не смело сдохнуть. Было в этом что-то сюрреалистичное. Особенно в том, что Мрачный жнец поддерживает беседу. Какой я у него по счёту, сколько в моём порядковом номере цифр, насколько мы все задолбали работника косы и балахона… Способен ли он вообще задолбаться, ведомо ли ему профессиональное выгорание?
– Нет, не ведомо — ответил Жнец, вновь напомнив, что мои мысли для него, как открытая книга — И нет, не притянуто. Собственно столь нежно любимые тобой вампиры появились похожим образом.
– Нарушали порядок? — невольно приподнял я призрачную бровь.
– Чтобы защитить тех, кого любят. Один талантливый маг нашёл способ создать гибрид живого и мёртвого. Не тупой скелет, сшитый из мертвой плоти кадавр или даже лич. Он сотворил внешне живого человека, который сохранял память, навыки, характер и большую часть набора мотиваций, что имел при жизни. Но при этом после смерти стал много быстрее, сильнее, выносливее и живучее, чем был при жизни. Причём для поддержания существования ему всего-то и надо было, что немного жизненной силы тех, кого он защищает. Некроманты, личи и их костяки в той войне пали перед благородными Рыцарями крови. Рассказывать, что было дальше?
– И так понятно — не радостно ответил я — Сначала упокоиться не дал страх новой войны, потом просто страх смерти. Затем родилось нежелание видеть, как стареют и умирают их близкие. А сейчас имеем что имеем. Расскажи только, что в итоге стало с тем магом-изобретателем?
– Был убит ещё до конца войны и не увидел того, что получилось в итоге.
– Повезло — ответил я, не представляя какого бы было мужику, узнай он правду. Создать не защитников людей, а паразитов, расползжихся по многим мирам… Это не «хотели как лучше, а получилось как всегда», тут всё куда как паршивее.
– Не передумал?
– Я ни у кого ничего не краду и не рассчитываю на вечную молодость ни для себя ни для кого-то ещё. К тому же может действительно не довезут меня ни для какого жреца и я с тобой уйду, а наш диалог станет бессмысленным.
– Диалог всегда осмыслен, юноша — раздалось иронично-наставительное замечание из под капюшона — Некоторые вещи оставляют более глубокий след, чем некоторые думают. К тому же вас уже начинают грузить на телегу, а мне пора проводить этих милых созданий до мест, где их никто не дозовётся.