Мелкий бес

Меглин Алекс

С Зирой все должно быть в порядке, потому я направился к дому. Почему Савелий не выходит? Дверь была приоткрыта так, чтобы образовалась небольшая щелочка - сквозь полутьму виднелось заросшее черной шерстью свиное рыло. Оно и кричало голосом купца. На груди свина что-то светилось, будто огонек. Стоило мне снять кольцо, как свечение пропадало. Но что стало с купцом? От поцелуев с хрюшками в свиней не оборачиваются.

Савелий-свин выставил ногу за порог, но тут же ретировался обратно в темноту, продолжая голосить. Боится выйти или не может?

Плюнув на

купца, я поспешил к волхву. Может он сможет прирастить палец девушки? Старикашка обнаружился у себя в хижине вдрызг пьяный - он валялся в проходе, выставив тощий зад, - два кувшина лежали рядом. Надрался так, что даже до скамейки не добрался. Я царапнул волхва за пятку, но тот лишь сонно забурчал. Треклятый пьяница!

Колокольный звон, продолжавший литься со сторожевой башни, ему нисколько не мешал. Деревенское мужичье похватало дрыны и вилы, собираясь возле башни. Лучники проверяли тетиву и стрелы, сидя у ступенек, ведущих на широкую стену. Из-за нее доносились гортанные крики, смутно похожие на человеческую речь и блеянья козла. Воздух потяжелел от напряжения.

Каждый пробегавший считал своим долгом пнуть волхва. Я уже отчаялся. И щекотал его и за язык дергал, хлестал по щекам, веки оттягивал. Мертвецки пьян.

– Это козы, ебена мать!
– вдруг крикнул один из лучников.

Все побежали смотреть. Спустя минуту послышались облегченные крики. Еще через две нашелся хозяин коз. Ему в штуку пригрозили, что пустят стадо на мясо, а тот махнул рукой и дал добро. Давшему промашку караульному - мальчишке с рыжими редкими усами и тяжелом панцире - сказали, что надерут зад. Тот только пыхтел, едва двигаясь в броне. Стражник клялся, что ясно, как днем, видел козловолков.

– Достал меня, пердун старый - выдохнул я и вывесил язык, как собака. Жарко.

Украв головешку из костра, я положил ее на задницу волхва. Тот заерзал и попытался рукой смахнуть уголек, но я крепко прижимал ее палкой.

– Еби меня медведь!
– вскочил старик. Я юркнул за хижину.
– Чтобы у тебя муди до колен отвисли.

– А я чего?
– в ужасе остановился проходивший мимо стражник, гремевший броней.
– Я ничего не сделал!

– Жопу мне прижег, выродок коварный!
– не унимался старик.
– Как мне нашептал Дед-медведь, яйца будут до колен висеть!

– Ох!
– рыжий караульный качнулся и рухнул на спину, загрохотав латами.

– Беда, беда у нас!
– я выскочил перед волхвом, решив, что тот успел выпустить пар.
– Во!

– Палец кому-то оттяпал? Бывает, - пожал плечами старик, оглядываясь в поисках кувшинов.

– Дочке купеческой оторвало, Косиножка колдуном оказался, напал на нас, - я кратко поведал о случившемся.
– Сможешь прирастить?

– Купцов я не шибко уважаю, но как девке без пальца прясть то?
– волхв предвкушающе облизнулся.
– Небось у купца медовуха получше будет. Пойдем, рогатый

Купец по-прежнему голосил, но уже заметно тише и почти пища. Старикашка быстро прошел мимо дома, но его лицо скривилось. Он сорвал с яблони плод и надкусив его, что-то быстро пробормотал. Я же все прекрасно расслышал, даже незнакомое наречие не помешало.

Чур меня от происков нечистых.

Волхв быстро осмотрел Зиру. Кровь почти остановилась, но тряпица насквозь пропиталась алым. Старик строго посмотрел на меня и велел выметаться или заключать контракт. Я принял донельзя обиженный вид, но волхв пригрозил наслать пяток чирьев на зад. Я гордо удалился в дальний конец сада.

– Выходи, рогатый, - окликнул меня старик спустя десяток минут.

На ладони Зиры красовался новехонький палец. Кожа сошлась, будто и не было никакой раны. Меня все больше интересовали способности старика, но мавка… Надо с ней разобраться.

– Не знаешь, что это такое?
– будто между делом я показал деревянное колечко.

– Выбрось немедля!
– страшно закричал волхв.

Он выхватил у меня колечко. Попав к старику оно обернулось серым червем, бешено извивающимся между пальцев. Раздался хруст. Червь осыпался трухой. Волхв брезгливо стряхнул руками.

– Где взял?
– старик наступал на меня. Его морда покрылась коричневой шерстью.

– У нее на пальце было, - не стал я отпираться.
– Как снял, то из уродины в красавицу обратилась. А сам купец свиньей обратился и шагу из дома ступить не может.

– Вот оно как, - с отросших клыков волхва капала желтая слюна.

Старик встряхнулся - с него клочьями посыпалась шерсть и кожа. Сорвав с яблони ветку, волхв стукнул ей об землю. Тонкий прут начал расти, пока не превратился в тяжелый посох с спиралевидным набалдашником.

Волхв сунул посох в щель между дверью и косяком и пнул по двери. В сенях раздался грохот падающего тела и визг. Дверь прищемила купцу копытца. Старик вошел внутрь. Я прошмыгнул следом.

В халатах и золоте на полу лежал здоровенный хряк. Маленькие глазки испуганно уставились на нас. Купец попытался вскочить, но только раскачивался, смешно дрыгая поросячьими лытками.

– Говори паскуда, что сделал!?
– волхв принялся лупить купца палкой.
– Откуда гадость эту притянул?

Прикладывался старик от души, смачно лупя по визжащему купцу. Когда тому удалось вывернуться, старик погнал его по всей хате, с треском и звоном сшибая мебель и посуду.

– Расскажу, все расскажу, - наконец не выдержал Савелий.

Они уселись за большим дубовым столом. Свин развалился в огромном кресле, занявшем половину комнаты. Под креслом стояло четыре тяжелых сундука. Савелий пыхтел и морщился, поглядывая на зажженную свечу:

– Воск нынче дорог, может свечку затушим?

– Я те ща как дам!
– пригрозил ему старик.
– Давай рассказывай.

– Да что тут… - грустно всхрюкнул купец.
– Пятнадцать голов тому назад чумка у меня пошла по свиньям. А сальцем и солониной у меня основной доход почитай был. Я все пробовал - всех в забой и новых покупал, сарай перестраивал, в другой деревне свинарню ставил, а они дохнут и все тут.