Мелькнул чулок
Шрифт:
Энни искала слабое звено – влиятельного администратора, который мог поддаться ее чарам, не принуждая к сожительству; если бы ей пришлось покупать благосклонность такой ценой, она сразу отказалась бы от попыток получить роль.
Но таких было мало. Ничуть не смущаясь, Энни вновь продолжала поиски. И наконец ее усилия были вознаграждены. Этим летом и осенью она получила роли еще в двух рекламных фильмах, эпизоды с репликами в двух пользующихся успехом постановках экспериментальных театров, которые, к сожалению, шли недолго. Но публика успела заметить Энни.
В результате в агентстве моделей работы у нее
Она прекрасно сыграла во второй серии рекламного фильма «Дейзи», поставленной Хэлом Парри, и позировала для журнальной рекламы туалетной воды. Хэл считал Энни неотъемлемой частью своей карьеры, золотым амулетом, возил ее на обед в «Двадцать одно» или «Русскую чайную», в зависимости от того, насколько позволяло время. Хэл любил показываться с ней на людях как с обожаемой питомицей и наслаждался мыслями о том, как все окружающие мужчины завидуют ему и гадают, в каких он отношениях с Энни.
Даже сейчас в ее присутствии он чувствовал чисто мужской голод, но желание каким-то образом превращалось в потребность заботиться и оберегать девушку, а не пытаться овладеть ею.
А Энни относилась к Хэлу по-матерински, шутливо упрекая за неисправимые пороки, и никогда не позволяла чувственности, скрытой под обаятельной внешностью и улыбкой, вырваться наружу. И Хэл, согретый ее дружбой, чувствовал, как учащается дыхание, и это стоило большего, чем ночь любви с другой женщиной. Энни требовала, чтобы к ней относились с уважением, и Хэл получал невыразимое наслаждение, ощущая себя галантным рыцарем, поклоняющимся даме.
Энни владела телом и душой Хэла, и это ему нравилось.
Но он не знал, с какой легкостью все новые и новые жертвы попадали под обаяние Энни. И каждую она выбирала с величайшим терпением, без лишней спешки, безошибочно угадывая их интерес к ней. Среди таких ее знакомых были не только мужчины, но и женщины. Сам Хэл был своего рода эталоном, по которому Энни рассчитывала свои новые победы – ведь работа, которую она получала, зависела не только от ее таланта, но и от их власти.
В этом равнодушном, привыкшем ко всему городе, в этой жестокой и безжалостной профессии Энни для многих стала чистым весенним воздухом.
Брызжущая молодостью и жизненными силами, свежая и сладострастная, как душистый цветок, она радовала окружающих своим присутствием в их жизни. Перед такой девушкой никто не мог устоять.
Никто, конечно, кроме Роя Дирена, для которого Энни не могла быть объектом сексуальных притязаний, но стала дочерью, которой у него никогда не было.
Он ощущал в себе истинно отцовскую тревогу, потому что знал степень своего влияния на Энни и хорошо помнил, какой она пришла в студию. Тогда у нее не было ничего, кроме сжигающего честолюбия.
Рой не говорил с Энни о ролях, которые она пыталась получить, хотя посмотрел все рекламные фильмы и спектакли с ее участием. Игра девушки поразила его.
Рой гордился Энни. Но с каждым днем он все больше волновался за нее. Он видел, каким огромным талантом обладает Энни, но одновременно понимал: что-то подстегивает ее, грызет, заставляет любыми способами, даже нечестными, добиваться ролей, которые иначе бы прошли мимо. Рой никогда не видел такого всепоглощающего стремления к славе, хотя Энни работала усерднее и больше любой другой молодой актрисы.
Что-то не дает ей покоя. Прошлые разочарования? Разбитое сердце? Жестокая обида?
Но, что бы это ни было, Энни не имела ни минуты покоя. Она шла вперед, вверх, не оглядываясь, без секстанта и якоря и в своей наивности не могла понять, что конкуренция на самой вершине может уничтожить человека, сжечь в своем огне даже самых умных и талантливых.
Рой знал это, потому что двадцать четыре года назад то же самое произошло и с ним. Головокружительная любовная связь с недостойным человеком, с другом, которого Рой искренне любил, безудержные амбиции этого друга, вмешательство опасного человека – могущественного продюсера, похотливый интерес самого влиятельного рекламного агента Голливуда прикончили мечты Роя о карьере в кино еще до того, как она началась. А потом… Потом было много пустых, унылых безнадежных лет. Рой нашел убежище от душевных ран, уйдя со сцены и забыв о профессии актера.
Конечно, ничего хорошего это ему не принесло, потому что все его чувства и надежды умерли вместе с единственной любовью. Но Энни не была пустой оболочкой, как сам Рой, она пылала жаждой жизни и была готова к борьбе.
Рой многое знал об опасностях, подстерегавших Энни. Как искренне он хотел предостеречь девушку! Но Рой понимал, что Энни будет глуха к советам – в ушах ее звучит призывный зов собственного будущего. Поэтому Рой в глубине своей измученной души молился за Энни. Идя на исповедь, он останавливался у алтаря и молил Бога, чтобы судьба пощадила девушку, не оставила грязи и шрамов в ее душе, дала счастье, которого она так заслуживает.
Успех в шоу-бизнесе редко означал счастье и душевный покой. Рой знал это лучше чем кто бы то ни было. Исключений из этого правила не было.
А может, Энни будет первым исключением.
Однажды Рой оказал ей небольшую услугу. Позвонив куда-то, он послал девушку на прослушивание в «Сенчери Плейерз», экспериментальный театр с постоянной труппой, находящийся вдалеке от Бродвея. Главным режиссером театра был чудаковатый, но обладавший блестящим талантом Тиг Макиннес.
Тиг, огромный, громкоголосый шотландец с пышной бородой, влюбился в Энни с первого взгляда и дал ей роль Офелии в авангардной постановке «Гамлета», которую ставил в старом помещении театра на Четырнадцатой улице.
Игра Энни отличалась органичным сочетанием трагической невинности и игривой чувственности. Тиг стал постоянно давать Энни роли в пьесах Олби, Жене, Пиранделло, Чехова, Ибсена. Она играла и в авангардных пьесах, которые иногда ставились в театре.
Энни даже представилась возможность сыграть Лауру в «Стеклянном зверинце», и она сама была потрясена, увидев, как далеко ушла в своем исполнении от давнишней наивной трактовки героини Уильямса.
Конечно, постановки «Сенчери Плейерз» быстро сходили со сцены, в зрительном зале зачастую бывало много свободных мест, да и платили до обидного мало. Но сейчас главным для Энни было приобрести опыт. А Тиг Макиннес, шумный и экспансивный, такой не похожий на Роя Дирена, был не менее великим учителем.