Мелочи геройской жизни
Шрифт:
Физиономия, выглянувшая из «теремка», походила на Ксанину размерами, а на Эртанову цветом, вдобавок кожа казалась склизкой, а со лба опадала струпьями, как у покойника последней стадии разложения. При таком хозяине и сторожевой пёс не нужен.
— Ксана, это что за гадость?
— Сам ты гадость! — обиделась дриада. — Это тина для красоты!
— Для красоты? — аватар пригляделся внимательнее в надежде постичь непостижимое, но так и не проникся. — Эртана позови, а?
— Я здесь, — высунулся и орк. Судя по сияющей роже, он-то оценил красоту супруги.
— Эртан,
— Сейчас?! — изумилась Ксана.
— Симка, — лаконично пояснил Арвиэль.
— Мы ж два дня назад по ведрру наловили, — удивился и Эртан.
— Симка.
— А-а… Карраси жарреные есть, а окуни ещё не прросолились.
— Давай карасей!
Пожав плечами, орк пошёл за рыбой, а Ксана, меж тем, подозрительно зашмыгала зелёным носом:
— А чего это от тебя смердит, будто ты сам с окунями солился?
— У Симки добычу отнимал. Но не отнял…
…На обратном пути за Виллем увязалась кошка птичницы Рениты, а к дому он уже подходил в окружении разношёрстной орущей компании.
То, что происходило в избе, заслуживало более яркого описания, но аватар смог выдавить только два слова, далёких от красноречия:
— Шушеля… мать…
Посреди комнаты на полу была здоровенная лужа. В луже стояла бочка с дождевой водой, где плескалась русалка. Мокрая кожа засияла, ноги покрылись чешуёй и обратились хвостом, коим Мириада весело размахивала, кропля брызгами стены, мебель и застрявшего на пороге хозяина. Домовой раскачивался (и накачивался), сидя на спинке кресла.
В избе страшно пили.
И пели не лучше.
— Я — твоя стерлядь, ты — мой пескарик! — приложившись к бутылке дешёвенького вина, азартно зачинала Мириада.
— Ты — моя мушшка, я — твой комарик! — подскакивал Симка, дирижируя стаканом.
— Станешь крючком, я буду леской!
— Мы навсегда с тобой вместе!
— Кхе-кхе… — Арвиэль прикрыл дверь, отгородив кошек и посторонние уши.
— О-о, рыбка приплыла! — обрадовалась русалка. Сало, судя по горочке корок на столе, подъели начисто, а шмат просолился немаленький.
Арвиэль отдал кулёк.
— Так ты просто в гости зашла или случилось что?
— С дедом поругалась, тьфу! — Мириада сплюнула прямо на пол головой карасика, зажаренного в муке до хрустящей корочки. — Говорит, что я его гребень спёрла! А мне он на кой ляд нужен?!
— Ну, не знаю, — развёл руками парень.
— Он тоже не знает, а всё равно на меня волну гонит! Бушует, дескать, совсем я от плавников отбилась! Грозит замуж за силль-адарского тритона на перевоспитание отдать, а мне ещё сотни лет нету, да и вообще тамошние тритоны страшные как горбуша и тупые как лосось на нересте! В общем, я пока у тебя поживу. Ты ведь не против?
— Я — за! — Симка вскинул передние лапы, потерял опору и громыхнулся с кресла в лужу, попутно расколотив стакан.
— Э-э-э… — замялся Арвиэль. Он ничего не имел против речной девушки, но ради неё превращать родную избу в постоялый аквариум с бутылками на дне и пьяным в сосиску домовым вместо кувшинки…
— Вот и ладненько! — Мириада подперла щёку бутылкой и одухотворённо уставилась в потолок:
— Плывут щу-уки, плывут щу-у-уки! И два со-ома, и два со-о-ома! Ой, кого лю-ублю я, утоплю-у-у я! Сиди до-о-ма, мой лещик, до-о-ома!
— Ох, Пресветлая…
Утро привлекательного работящего мужчины девятнадцати лет от роду просто обязано начинаться с чего-то доброго и светлого вроде поцелуя любимой женщины, завтрака в постель и нежного воркования на ушко…
Вышел Фима к омуту И достал свою уду! Не закинулась уда — Намоталась на…— Мириада-а-а!!!
В караулку Арвиэль пришёл невыспавшийся, голодный и злой на пьянчужек и на самого себя за то, что так не вовремя согласился подменить Темара. Тот в компании Геварна ушёл вниз по Истринке к проточному озеру, где, по заверениям русалок, стоял язь больше локтя длиной, а с подчинёнными навязался и сам капитан Прокопий. Отплыли три дня назад, обещались вернуться через пять, но всем было ясно, что в график рыбаки не уложатся: лодка едва держалась на плаву под тяжестью бочонков с огненным пойлом.
По мнению аватара, могли без удочек обойтись: слили бы самогонку в заводи, и язь через пару минут сам всплыл бы кверху брюхом, уже промаринованный…
Сатьян, карауливший у Индикатора ночью, встретил сменщика странным вопросом:
— Ничё не чуешь?
— А что я должен чуять? — насторожился Арвиэль. Перед тем, как выйти на службу, он натаскал воды из колодца и тщательно вымылся, но всё равно не мог отделаться от параноидальной идеи, что встречные девушки, здороваясь, воротят носы, а мужчины подают руку с заминкой.
— Ничё, сталбыть?
— Да нет вроде.
— Это хорошо! А то окуньков я в бочке солю: ночью проверять бегал, боюсь, просмердел малость. У тебя ж нос, ровно у лисы, вечно им воротишь.
Аватар расслабился, тем более порадовало, что его обоняние Сатьян сравнил хотя бы с лисьим. Обычно с собакой равняют.
— Да у меня в бочке тоже… окунёк солится. Вот и принюхался!
— О-о, вот это дело! — одобрил Сатьян: весна в этом году выдалась многоводной, а лето рыбным, так что солили-сушили-вялили все горожане поголовно. Вот и остроухий наконец-то прекратил фыркать и взялся за ум. — Темар ещё обещался язя привезти полпудового, да только ни хрена он не наловит.
— Это почему?
— Эхе-хе-хе… — заговорщицки прищурив единственный глаз, Сатьян настежь распахнул шкафчик, где хранилось «запасное оружие» — сиречь металлолом. Сейчас пыльную горку увенчивала увесистая кривулина, ощетинившаяся тремя шипами.
— Темаров якорь?! Откуда он тут взялся?
— У него рог обломился, вот Темар с Геварном и носили его к Сидору на починку, заодно и ржу счистить.
— А-а, так вот с чего они на рыбалку такие развесёлые ушли. Обмывали, значит…
— Ага! Обмыть-то обмыли, да забыли!