Мелодии осенней любви
Шрифт:
— Пришла? — сурово и с таким осуждением спросила она, будто подруга одна перед ней виновата.
— Только что, — объяснила Ира.
— И где ж, позволь узнать, мы ходили до такого поздна?
Мы с твоим Львом ходили в театр, о чем я тебя, между прочим, сегодня уже информировала, — в тон ей откликнулась Ира, еле сдерживаясь при этом от смеха.
— Понятно.
— А как там, интересно, наша девушка поживает с красивым итальянским именем Лючия? — вкрадчивым голосом поинтересовалась Ирина.
— Какая она
— Я как услышала, что вы деретесь, сразу Жорику позвонила. Он мне и сказал, как ее зовут.
— Мы не дрались. Еще чего! Просто я ее обратно в шкаф запихнула, когда она из него полезла. Представляешь, на меня голыми сиськами! А ведь полный шкаф был одежды. Хоть что-нибудь для приличия на себя натянула бы. Так нет! В чем вошла, в том и вышла! В чем мать родила! И это в моем собственном доме. И хоть бы покраснела, подстилка драная!
— Дашка, да что с тобой! Я тебя не узнаю! Дело-то молодое! Кровь у них играет, и гормоны тоже.
— Какие гормоны! Жорик еще сосунок совсем.
— Ну раз решился, привести домой Лючию, следовательно, игра гормонов на лицо, — стояла на своем Ирина.
— Иными словами, ты приветствуешь!
Дашка, я ничего не приветствую и не осуждаю, я констатирую: поведение Жорика естественно и закономерно. Мальчик вырос. А тебе, при виде ноги в шкафу, надо было не про трупы думать, а удалиться спокойно на часик. Тогда все приличия были бы соблюдены.
— Это я должна удалиться из собственного дома? Я должна была сообразить? А ты много сообразила, когда я тебе рассказала? Это ты заставила меня еще раз идти и смотреть! Я вообще боялась снова в шкаф лезть.
— Дашка, ты мне мозги до того своей криминальной версией запудрила, что я напугалась и за тебя стала тревожиться. А когда до меня дошло, было уже поздно. Потому что к тому моменту ты девушку целиком обнаружила.
— То есть я кругом виновата, а вы кругом правы!
— Тут нет правых и виноватых. Вышло недоразумение, о котором теперь надо забыть.
— Забы-ыть?! Ирка, ты думаешь, о чем говоришь? Сегодня она в шкафу у нас посидела, а завтра насовсем останется. Этому лопуху ничего не стоит голову закружить. А дальше больше. Не хочу учиться, хочу жениться. У этой девки ни стыда ни совести. Женит Жорика на себе, потом разведется, перед этим еще родит, чего доброго. А мы с моим дураком отдавай ей кусок квартиры. Ты же знаешь, сколько мы в нее вложили и как она нам досталась!
— Дашка, во-первых, сейчас законы изменились, и не так просто кусок квартиры оттяпать. Во-вторых, почему ты уверена, что Лючия непременно захочет выйти замуж за Георгия? И в-третьих, вполне допускаю, что она не такая плохая,
— Эта нахалка и хамка? Чушь!
— Дашка, представь, она, бедная, сидела ни жива ни мертва от страха в этом шкафу. Наверное, потому и не сообразила одеться. В шоке была. И даже если тебе нахамила, то это защитный рефлекс.
— А-а, Жорка успел тебя обработать!
— Я с Жоркой с тех пор не разговаривала. Исхожу из элементарного здравого смысла. Вот, представь, если бы тебя в ее возрасте застукали в таком виде родители мальчика.
— Я в ее возрасте… — начала было с пафосом Дарья.
— Ой, только не надо! Про свою непорочную молодость можешь рассказывать сказки Георгию. А я все твои романы до Артура помню. В подробностях.
Дарья поперхнулась.
— Ой, Ирка, какая ты с возрастом стала вредная.
— Я справедливая.
— Все равно. У нас в их возрасте было как-то по-другому и приличнее. И мы сами были взрослее и серьезнее.
— О-о, дорогая моя, — хихикнула Ира. — Вот это действительно уже возраст. Ханжеешь!
— А ты, подруга, закадрив трех мужиков, так расковалась, смотрю. Дальше некуда, — мстительно бросила Дарья. — Никак, вторая молодость начинается?
Ты сама ввергла меня в пучину разврата, — окончательно развеселилась Ирина. — Кто мне говорил, что я себя заживо хороню? Кто мне мужчин наслал и призывал меня их завлекать? Ты, дорогая! И вот, последовав твоим советам, я с удивлением обнаруживаю, что ты очень недовольна!
— Приехали! — вдруг захныкала Дарья. — Мне совсем не до смеха. У меня дома трагедия, а ты издеваешься.
— Да где ты видишь трагедию? Элементарный закон природы: сын вырос, — начала успокаиваться Ирина. — Кстати. Чем все закончилось?
— Чем, чем. Поорали мы с этой Лючией, будь она неладна, друг на друга. Потом Жорик явился, начал меня успокаивать. Девица оделась и ушла, а он за ней следом кинулся.
— Хоть вернулся.
— Ага. Куда он денется. Кому он нужен! Кто его, кроме мамы с папой, кормить станет. Теперь на меня же и дуется. Видите ли, я его Лючию драгоценную оскорбила. Нет, Ирка, сама подумай. Нахалка, а? Сидит голая у меня в шкафу и еще надеется, что я перед ней лебезить буду. Спасибо, мол, дорогая, что сына моего развратила!
— Дашка, почему ты думаешь, что он у тебя такой невинный агнец?
— А ты почем знаешь, что не невинный? Вот на девке точно пробы ставить негде. Завтра же к врачу его свожу, а то, боюсь, он от нее что-нибудь нехорошее подцепил.
Иру вновь начал разбирать смех.
— За ручку сама поведешь?
— А ты думаешь, постесняюсь? — вскинулась Дарья. — Мне здоровье сына дороже. Сам-то ведь не пойдет.
— Ну как знаешь. — Ира решила не давить больше на больную мозоль и лишь поинтересовалась: — Артур-то что говорит?