Мелодия все звучит

Кларк Мэри Джейн

– Вы когда-нибудь бывали в «Иль тинелло»? – спросил он.

– Да, – негромко ответила Лейн.

– Тогда вы знаете, что там тихо, а североитальянская кухня прекрасна.

– Да, знаю.

«Почему это место?» – гадала Лейн. Именно туда они с Кеном постоянно ходили в то время, когда он ухаживал за ней – как и после их свадьбы, в тот короткий год.

– Ваша Кэти очаровательна, – говорил между тем Эрик, – и она очень милая девочка.

Эта тема показалась ей более безопасной.

– Конечно же, для меня она самый прекрасный ребенок в мире.

Эрик помолчал.

– Насколько я понимаю, отец Кэти погиб еще до ее рождения.

– Да,

именно так.

«Конечно же, Эрик “гуглил” сведения обо мне, – думала Лейн. – Я же искала в Интернете все, что касается его и его семьи. Особенно его папочки».

Она знала, что отец Эрика от рождения звался Джозефом Беннетом, но в двадцать один год легально сменил имя на «Паркер». Она знала, что он два года учился в Городском колледже Нью-Йорка, получил от колледжа стипендию в Гарварде и заработал степень магистра делового администрирования в Йельском университете. Она знала, что его карьерный рост в брокерской фирме на Уолл-стрит был стабильным и быстрым. К тому времени, как Паркер женился на Энн Нельсон, двадцатидвухлетней секретарше из той же фирмы, он – в свои двадцать семь лет – довольно высоко поднялся по карьерной лестнице.

Когда Лейн и Эрик вошли в ресторан, владелец заведения, Марио, произнес:

– Добро пожаловать домой. – Это было его обычное приветствие давним посетителям. Но потом, улыбаясь Лейн, он добавил: – Миссис Кёрнер, вы давно у нас не были.

– Знаю, Марио, – отозвалась Лейн, – и я рада вновь прийти сюда.

Марио проводил их до столика. Когда они уселись, Эрик заметил:

– Он назвал вас миссис Кёрнер. Полагаю, вы когда-то приходили сюда вместе с мужем?

– Да. Но это было более пяти лет назад. Хармон – моя девичья фамилия. Я оставила ее для бизнеса.

К столу приблизился официант.

– Вам заказать коктейль или вы предпочитаете вино? – спросил Эрик у Лейн.

– Вино.

– Белое или красное?

– Красное, если вы не против.

– Совершенно не против.

Лейн смотрела, как Эрик изучает винную карту. Когда он сделал заказ, она знала, что им было выбрано одно из самых дорогих выдержанных вин в перечне. Ее отчим был знатоком вин, и когда в Вашингтоне она ходила в ресторан с матерью и Дуайтом, он всегда заказывал лучшие напитки.

«Не дорого ли для того, у кого отобрали все?» – подумала она.

Словно прочитав ее мысли, Эрик произнес:

– Учитывая ситуацию, в которой я оказался, я хотел бы кое-что прояснить. Я никогда не работал на своего отца или вместе с ним. Он хотел, чтобы я справлялся сам, так же, как он когда-то. Может быть, он намеренно держал меня подальше от своей фирмы, понимая, чем все может закончиться. Если отец действительно похитил эти деньги, то он, скорее всего, не хотел, чтобы кто-то предположил, что я в это замешан. – Он посмотрел прямо в глаза Лейн и добавил: – И я не был замешан. Надеюсь, вы поверите в это.

– Если б я считала, что вы во что-то замешаны, меня бы здесь не было, – ответила Лейн.

За ужином они вели разговор, обычный для людей, желающих познакомиться поближе. Лейн рассказала, что училась в Академии Святейшего Сердца [6] с детского сада и до колледжа, потом поступила в Нью-Йоркский университет.

– Едва поселившись в Нью-Йорке, я поняла, что хочу здесь жить, – объяснила она. – Но после выпуска осознала, что не хочу быть учителем.

– И пошли в Институт моды и технологии, – закончил за нее Эрик.

6

Академия Святейшего Сердца Иисуса – независимая школа для девочек, основанная римско-католической церковью и имеющая отделения в нескольких городах Америки.

– Вы многое «нагуглили» про меня.

– Да. Надеюсь, вы не возражаете против этого. Я хотел узнать о вас побольше.

Лейн со смехом отвергла скрытый комплимент.

– К счастью, мне нечего скрывать. – Осознав, как можно воспринять ее слова, она пожалела, что не придержала язык.

– И к счастью, несмотря на общественное мнение, мне тоже, – с улыбкой ответил Эрик и сменил тему: – Каково это – работать у Глэди? Когда она работала над домом в Гринвиче, мне показалось, что она самая невыносимая грубиянка, какую я встречал в жизни. Бедные рабочие съеживались, когда эта женщина входила в комнату.

«Она невыносимая грубиянка, – подумала Лейн, – но я не собираюсь признаваться тебе в этом».

– Мне нравится работать у Глэди, – честно ответила она. – Я знаю, что вы имели в виду, но, верите вы или нет, у нее золотое сердце.

– Знаю… по крайней мере, в некоторых отношениях. Она ведь заново отделывает таунхаус моей матери в Монклере совершенно бесплатно.

– Видите, что я хотела сказать?

За десертом Эрик снова заговорил о своем отце.

– Трудно было бы вообразить отца лучшего, чем мой. Он постоянно был занят, но я и моя мать всегда были для него на первом месте. Когда я вступил в отряд бойскаутов, то вбил себе в голову, что хочу отправиться в поход. Отец сказал мне, что пойдет со мной. Он купил все снаряжение, научился ставить палатку и нашел место для лагеря в Адирондакских горах. Мы разожгли костер и готовили на нем еду. Все, что мы готовили, сгорело. Когда мы улеглись спать, нам обоим было холодно, и мы не смогли уснуть. Наконец часов в одиннадцать он сказал: «Эрик, ты тоже, как и я, считаешь, что мы оказались в нелепом положении?» Я горячо с ним согласился, и он сказал: «Тогда давай собираться. Мы просто оставим все это барахло здесь. Я позвоню местным властям и скажу, что все это теперь принадлежит им. Они могут выкинуть его, отдать, разыграть в лотерею, все, что угодно».

– Полагаю, вы так и не получили скаутское звание «орла», – улыбнулась Лейн.

– На самом деле получил. Я не хотел быть проигравшим. – Он глотнул кофе. – Лейн, хотя из-за своего отца я потерял множество клиентов, я все еще хороший трейдер и восстанавливаю свое дело. Но я до единого цента отдал все деньги, которые скопил или вложил в правительственные акции, чтобы помочь расплатиться с людьми, потерявшими свои вклады.

– А люди об этом знают?

– Нет. Я потребовал, чтобы это делалось втайне. Я знал, как на это отреагируют: мол, я пытаюсь казаться лучше, чем есть.

– Хоть делай, хоть не делай, все равно проклянут, – задумчиво произнесла Лейн.

– Я тоже так считаю.

На этот раз они поймали такси сразу же, выйдя из ресторана. У подъезда Лейн начала было прощаться с Эриком, но тот сказал:

– Я провожу вас до квартиры.

Когда они поднимались на лифте, он попросил:

– Я обещаю, что не задержу вас, но можно посмотреть, оставила ли мне Кэти те два печенья?

– Я знаю, что она их оставила. Входите.

Печенье лежало на бумажной тарелке, стоящей на кофейном столике. На тарелке Кэти нарисовала смайлик.