Мелодия звёзд

Вильденштейн Оливия

Солнечный луч пробился сквозь пальмовые листья и упал на его лицо, заставив глаза мерцать, как поверхность реки Ричленд Крик – на закате.

Я откинула волосы назад.

– Ты мою маму по имени зовешь теперь?

Тен опустил голову и исподлобья посмотрел на меня.

– Я думал, ты знаешь.

– Нет, я не знала.

Рей подошла ко мне, моя сумка болталась в ее руке. Она повесила ее на спинку моего стула, затем присела рядом со мной.

– Привет, сосед.

Тен захлопнул книгу, которую читал, и откинулся на спинку стула. Рей спросила его о чем-то, но я пропустила

это мимо ушей, потому что из сумки донесся новый сингл Моны Стоун, возглавляющий чарты: «Legslikethese».

Я достала телефон из сумки и прищурилась, чтобы разглядеть имя звонившего на треснувшем экране. Мне показалось, там было написано Мама, что было бы забавно, так как мы только что говорили о ней. Я провела пальцем по экрану, чтобы ответить на звонок. С первого раза не получилось. И со второго. С четвертой попытки мне удается взять трубку, но уже слишком поздно. Вскоре после этого появилось уведомление о голосовом сообщении. Каким-то чудом мне удалось его прослушать.

«Привет, детка. Клиент повез меня в Солт-Лейк-Сити, чтобы я осмотрела их новую недвижимость. Утром я буду дома. Я договорилась с Норой, что ты переночуешь у них сегодня. Позвони мне, когда закончатся уроки, хорошо? Люблю тебя».

Я опустила телефон и сказала Рей:

– Я ночую у тебя.

– Йей! Тебе бы починить экран. – Рей знала, при каких обстоятельствах он был разбит, поэтому я поняла, что эта фраза была предназначена Тену.

– Эй, Рири, подойди сюда на секунду! – крикнул Джаспер с другого конца столовой.

Она вздохнула, но двинулась с места.

– Он, вероятно, спросит, как ему завоевать тебя.

Я изумленно взглянула на нее, покраснев.

– Не волнуйся, я не скажу ему, что путь к твоему сердцу лежит через Мону Стоун. – Она похлопала меня по плечу, потом резко развернулась, и ее прямые волосы разлетелись веером, как в рекламе шампуня.

– Завоевать тебя? – спросил Тен. – Разве Джаспер не твой парень?

– Мой парень? У меня нет парня.

Он приподнял бровь.

Правильно…

– Я никогда и не говорила, что мы встречаемся. Ты просто предположил, а я не стала отрицать. – Я схватила сумку и повесила ее на плечо. – В любом случае…

– Ты так и не прислала мне счет за ремонт велосипеда.

– Потому что он в порядке. Рама немного поцарапана, а погнувшиеся спицы я починила плоскогубцами. – Я собиралась уйти, но добавила: – Что касается телефона, мама сказала, что проверит, покрывает ли наша страховка ремонт экрана. – Должно быть, это вылетело у нее из головы, потому что она мне так и не ответила. – Похоже, твоя семья занимает слишком много ее времени, раз она забыла о своей.

Я не хотела показаться ревнивой, но, когда я ушла, поняла, что прозвучало это именно так, что странно, потому что я никогда не ревновала маму к ее клиентам. В то же время мама никогда раньше не скрывала их от меня.

Почему она не предупредила меня, что Тен ходит в мою школу?

7. Утилизация моей мечты

По пятницам после школы я занимаюсь вокалом и фортепиано.

Мама наняла Линн только после того, как я поставила

ее перед выбором: либо она оплачивает мои курсы по вокалу, либо я куплю ротвейлера на свои карманные деньги. Этот ультиматум – который не был полным блефом, так как я действительно хотела собаку, – сработал. В тот день, когда мне исполнилось тринадцать, она привела меня к Линн на урок пения.

А потом она записала меня в летний музыкальный лагерь Линн, где я научилась танцевать – и я не имею в виду безобразные конвульсии, в которых я обычно билась перед зеркалом, сжимая в руке расческу вместо микрофона.

Линн наняла Стеффи, одну из танцовщиц Моны Стоун, чтобы та отвечала за уроки танцев в ее лагере. Это она научила меня управлять своим телом и чувствовать ритм.

Это был лучший месяц в моей жизни. Должно быть, это был лучший месяц в жизни Линн и Стеффи с тех пор, как они познакомились.

По сей день их свадьба остается одним из моих самых любимых событий. Во-первых, потому что Линн и Стеффи устроили шоу с подсветкой сцены, сверкающими нарядами и искусственным дымом. А во-вторых, потому что большинство друзей Стеффи все еще работали на Мону Стоун, так что я услышала просто тонны сплетен о своем кумире.

Линн остановилась на середине ноты.

– До-и-до, а не до-э-до. Сосредоточься, Энджи.

– Извини.

– Сначала. И на этот раз расслабь челюсть и открой рот шире. Я хочу видеть твои миндалины.

Я открыла рот так широко, что мои губы чуть не лопнули. Линн кивала в такт клавишам, которые нажимала, ее голова напоминала метроном. Мои легкие расширились, а горло сжималось и разжималось, выпуская ноты, до которых не могла дотянуться год назад.

После урока я села на скамейку рядом с Линн и начала водить пальцами по клавишам без какой-либо определенной последовательности или ритма. Как только она решила, что я разогрелась, Линн положила ноты передо мной.

– Можно, я сыграю тебе что-нибудь из того, что написала сама? – спросила я.

– Ты написала песню?

Я кивнула.

– Мона Стоун проводит конкурс для сочинителей песен.

– Ты, конечно, знаешь и об этом. – Линн прекрасно знала о моей одержимости. В отличие от мамы она не осуждала ее.

– Это может стать моим счастливым билетом.

Линн бросила на меня страдальческий взгляд.

Я пожала плечами:

– Знаю, знаю. Тысячи людей собираются поучаствовать, но я ведь могу помечтать, верно?

– Давай послушаем. – Линн подошла к окну и села на край софы бирюзового цвета, которую Стеффи урвала на блошином рынке. Мама очень любит этот диван-кресло.

Глубоко вздохнув, я положила пальцы на клавиши пианино и позволила своему творению вырваться из меня. Мелодия начиналась медленно и тихо, но затем ускорялась и становилась громче, ритм бился и пенился, буквально окрашивая гостиную в флуоресцентные розовые и желтые тона, подсвечивая сам воздух. К последней ноте Линн уже не сидела на софе. Она стояла у меня за спиной, внимательно наблюдая за моими пальцами.

Я положила руки на колени, сжав кулаки.

– Ну как? Что думаешь?

Линн качала головой, как будто мелодия все еще звучала у нее в голове.