Memento mori
Шрифт:
– Я не направлял в твою сторону пистолет.
– Не направлял, - легко согласился проводник.
– Ты оставил меня в кишащей сталтехами и механоидами местности… Ослабшего после ранения… Забыл?!
– Я помню. Мстить мне пришел, значит. Назвали имя жертвы эти ублюдки из Ордена, и ты побежал к ним на поклон. А ты вообще знаешь, почему Орден охотится за мной?
– А ты знаешь?
Воцарилось нелепое молчание
– А чего не убил-то?
– наконец произнес я.
– Старею, - хмыкнул собеседник.
– В былые времена я бы тебя одним выстрелом успокоил.
– Выходит, мне повезло, что ты не в лучшей форме.
– Выходит, что так.
– А сейчас почему не убиваешь? Решил поиздеваться перед тем, как курок спустишь?
– Да вот… - виновато, совсем по-стариковски, изрек проводник.
– Издалека стрелял, думал, смогу убить. А вот так, в упор… рука не поднимается.
– Так отойди метра на три и пристрели!
– не выдержал я.
– Чего ты мне на совесть жмешь? Не можешь убить - сделай, как я когда-то - оставь на растерзание своре сталтехов! Я ведь тебя так же оставил, верно?
Я повернул голову в сторону Грузина, словно забыв о его предостережении. Пистолета, прижатого к шее, не оказалось.
Грузин стоял рядом, прижавшись плечом к бетонной глыбе. Оружие покоилось в кобуре. Медленно, изучающе, я поднял взгляд на закрытое черным дымчатым стеклом забрало шлема. Различить черты лица старика сквозь бликующее забрало не удавалось, зато собственное отражение видно было отчетливо. В отсветах пламени от горящего коттеджа на меня глядело искаженное отражение.
Дыхание перехватило от увиденного. Не обращая внимания на склонившегося ко мне Ваху, я метнулся к дороге. Уже там вскочил на ноги и принялся срывать с себя шлем. Из горла вырвался вопль отчаянья.
– Теперь понял?
– проговорил проводник и, обогнув штабеля бетонных блоков, тоже вышел на асфальтированную полосу.
– Как? Как это произошло? Как, чёрт возьми?!
Я, наконец, сорвал с себя шлем и принялся ощупывать лицо. Кожа на правой скуле оказалась содрана, а под ней пальцы нащупали некое подобие мелкой стальной сетки, стягивающей рану.
– Понял?
– со смесью горечи и непонятной радости вопрошал тем временем Грузин.
– Как же так?..
Я выдернул из кармана датчик жизненных форм и принялся стучать по клавише питания.
– Включайся же ты, сволочь! Работай, зараза!
Экран прибора замерцал, и вскоре на экране возник мельтешащий серо-зелёный фон, на котором прорисовывались сотни мелких точек. Трясущейся рукой я надавил на клавишу детализации, и по экрану поползли строки, сменяя одна другую.
“Количество установленных индивидов- 458”
“Количество сталтехов первого поколения - 122”
“Количество механоидов - 71”
Я, затаив дыхание, ждал, пока на экране появится последняя, самая важная строка. Наконец, экран в очередной раз моргнул, и высветилась надпись:
“Количество биологических существ homo - 0”
Пальцы уже не слушались. Выронив прибор, я упал на асфальтовое полотно и закричал. Громко, пронзительно, как кричит новорожденный ребёнок, только что извлечённый из утробы матери. Как погребённый заживо…
– Теперь вижу, что понял, - с горечью произнес Грузин. Он сел на асфальт рядом со мной, вытянув ноги.
– Как думаешь, в какой момент боя тебя убило?
Я дернулся, будто за шиворот сунули кусок льда.
– Мы мертвы, да? Мы - сталтехи?
Ваха кивнул.
– Так когда?
– требовательно повторил он.
– Не знаю. Может, когда безголовый чудик саданул меня затылком об…
Я прервался, задохнулся от осознания случившегося. А ведь верно - безголовый сталтех от всей души приложил меня затылком о кирпичную стену. Потом я каким-то чудом вырвался из его рук. Как у меня это получилось? Что я там себе нафантазировал насчёт “ещё человеческих мышц”? Дурак, дурак! Это не я вырвался, а сталтех в последнее мгновение выпустил бездыханное тело. Вот почему не нападали засевшие в поселке твари - не на кого было нападать. Я к тому времени был одним из них.
– Да, точно. Я умер, когда со сталтехом сцепился.
Последняя фраза была произнесена с абсолютным спокойствием. С железным, я бы сказал, спокойствием.
– Ты когда понял, что я тоже умер?
– Там, у забора… Я сначала думал, что ты ещё живой…
Где-то в мозгу слабо барахтался ужас, с которым взглянул я на свое искаженное отражение, но он постепенно сменялся полнейшей апатией.
К тому же, если даже я умер и ожил в качестве сталтеха, сохранив при этом разум, ничего плохого в собственной гибели увидеть не могу. Приобрести способности сталтеха и при этом сохранить рассудок - о таком грезят, наверное, все сталкеры Пятизонья. А тут такая удача выпала не кому-нибудь, а мне. Держи, Скоба, распишись в квитанции о получении чуда! Как тут не поверить в везение…
– Скоба… - прервал мои размышления голос Вахи.
– Чего?
– Ты и правда меня тогда бросил умирать раненого?.. В Новосибирске… Хочу знать, пока сознание ещё работает…
– Что значит “пока работает”?
– Через час после смерти человека скорги окончательно получают контроль над мозгом. У меня времени не так уж и много - я ведь раньше погиб…
– Когда?
– больная мысль хлестнула наотмашь.
– На холме, когда холодильник рванул, - Грузин продемонстрировал прожженный и закопченный на спине защитный комбинезон.
– Совсем немного мне осталось с тобой беседовать. Минут десять, наверное… Хочу напоследок правду узнать.
– А что потом, через десять минут?
– спросил я, игнорируя просьбу старика.
– Кто ж знает, что нас ждет потом… - Грузин хмыкнул.
– Наверное, смерть разума и полное его порабощение мелкими подлыми скоргами. Вторая сме…
Старик не договорил. Он, словно лишенная нитей марионетка, кулем свалился на асфальт, несколько секунд лежал в таком положении, после чего поднялся и побрел к одному из домов.
– Ваха!
– окликнул я его, но бредущий по улице Грузин не отреагировал.