Мемнох-дьявол
Шрифт:
– Но я здесь, чтобы ответить на любой твой вопрос, чтобы немедленно продемонстрировать тебе все, что ты захочешь.
– Все, что я хочу, это чтобы ты оставил меня в покое на две ночи, сегодняшнюю и следующую. Согласись, просьба весьма скромная и обоснованная. Оставь меня в покое.
Он был явно разочарован и даже, возможно, заподозрил какой-то подвох с моей стороны. Однако я говорил совершенно искренне. И другого ответа дать не мог.
– Неужели тебя можно обмануть? – спросил я.
– Конечно. Я могу положиться
– А как насчет Бога?
– О-о-о! – недовольно воскликнул он. – Если бы ты только знал, до какой степени неуместен сейчас твой вопрос! Ты даже не представляешь, как я в тебе нуждаюсь и как я устал. А Бог... Бог, мягко говоря, выше любого обмана... Ладно. Я дам тебе эти ночи. Не стану тебя беспокоить... преследовать, как ты выражаешься. Но позволь спросить: что ты намерен делать?
– Ну знаешь!.. Либо ты мне даешь эти ночи, либо не даешь.
– Всем известно, что ты непредсказуем.
Он широко улыбнулся, и эта улыбка показалась мне на удивление приятной. И еще одна особенность вдруг бросилась мне в глаза: он был не только на редкость пропорционально сложен, но и вообще не имел ни единого видимого изъяна – иными словами, образец человека, его совершенное воплощение.
Прочел он мои мысли или нет, но никакой реакции на них не последовало. Он терпеливо ждал.
– Дора, – напомнил я. – Я должен навестить Дору.
– Зачем?
– Больше я не стану ничего тебе объяснять.
И вновь мой ответ почему-то крайне удивил его.
– Но почему? Если ты намереваешься помочь ей разрешить некоторые сомнения, связанные со смертью ее отца, то почему не хочешь сказать мне об этом? Мне важно знать, какие именно секреты ты готов открыть этой женщине, в какой степени довериться ей. Я просто размышляю о порядке вещей, как любит выражаться твой друг Дэвид. О том, что станется с нею, после того как ты уйдешь со мной.
Я промолчал.
– Ну хорошо, – вздохнул он. – Я ждал такого, как ты, много столетий. Так стоит ли говорить о какой-то паре ночей? Разве они могут иметь хоть какое-то значение в такой ситуации? Насколько я понимаю, речь идет фактически уже только о ближайшей ночи. А на закате следующего дня я могу вернуться за тобой.
– Все правильно.
– Позволь сделать тебе небольшой подарок. Возможно, он поможет укрепить твое доверие ко мне. Откровенно говоря, мне сложно определить уровень твоего восприятия и понимания – слишком уж парадоксален и противоречив твой характер. Позволь подарить тебе нечто необычное.
– Пожалуйста.
– Мой подарок – можешь назвать его знаком или предзнаменованием – заключается вот в чем. Спроси Дору о глазе дядюшки Микки. Попроси ее рассказать правду, то, о чем Роджер так никогда и не узнал.
– Звучит
– Ты так думаешь? Спроси у нее.
– Ладно. Значит, правду о глазе дядюшки Микки? А теперь позволь мне напоследок задать еще один вопрос. Ты дьявол. Да, это так. Но ты не несешь в себе зло. Почему?
– Совершенно неуместный и не относящийся к делу вопрос. Если не возражаешь, я сформулирую проблему несколько иначе. Мне нет совершенно никакой необходимости нести зло. И вскоре ты сам в этом убедишься. Тебе предстоит увидеть так много, что это даже пугает меня, разрушает уверенность в собственных силах.
– И все же ты противостоишь Богу?!
– Во всем. Я его непримиримый соперник и оппонент. А после того как ты увидишь все собственными глазами и выслушаешь все, что я должен тебе рассказать, после того как ты сам побеседуешь с Богом и лучше поймешь Его и мою точки зрения, ты непременно тоже превратишься в Его убежденного противника и встанешь на мою сторону. Поверь мне, Лестат. Я абсолютно уверен в этом. – Он встал с кресла. – Что ж. Я ухожу. Тебе помочь подняться с пола?
– Обойдусь и без твоей помощи, – резко ответил я и тут же, к собственному удивлению, добавил: – Я буду скучать без тебя.
– Не сомневаюсь.
– Помни: в моем распоряжении целая ночь. Целиком и полностью.
– Как ты не понимаешь, что пойди ты сейчас со мной, и для тебя перестала бы существовать разница между днем и ночью.
– О, это действительно весьма заманчивое предложение. Соблазн велик. Но именно этим и занимаются дьяволы вроде тебя – соблазном. Мне необходимо все хорошенько обдумать и посоветоваться с другими.
– Посоветоваться с другими? – В голосе его прозвучало неподдельное изумление.
– Я не собираюсь отправляться в путешествие с дьяволом, никого не поставив об этом в известность. Ты же все-таки дьявол. Черт побери, с какой радости я должен доверять дьяволу? Полный абсурд! Ты, несомненно, играешь по правилам – все играют по чьим-то правилам. А мне эти правила неизвестны. Ладно. Ты поставил меня перед выбором, и я его сделал. О своем решении я сообщу тебе на третью ночь. И не раньше. А до того оставь меня в покое. Поклянись, что сделаешь это.
– Зачем? – Он произнес свой вопрос тем спокойным и терпеливым тоном, каким разговаривают с упрямым ребенком. – Чтобы ты перестал опасаться звука моих шагов за спиной?
– Возможно.
– Но какой смысл давать такую клятву, если ты не поверил в истинность всего остального, о чем я тебе рассказал?
Он покачал головой, словно удивляясь моей глупости, сравнимой лишь с глупостью смертного.
– Так ты готов дать мне такую клятву или нет?
– Клянусь, – торжественно произнес он, приложив руку к сердцу, точнее, к тому месту, где оно должно было бы находиться. – Конечно же, искренне и чистосердечно.