Мемуары цифровых победителей
Шрифт:
Добро пожаловать в шестой пояс города Дартамкун! Рекомендованный уровень игрока 100+.
Оказавшись за городской стеной, я «застенчиво» застыл, переминаясь с ноги на ногу. Вокруг клубился слабый туман, сквозь который я отчетливо различал очертания приземистых круглых домиков из глины, крышей которым служили тонкие пластины, нарезанные из сталагмитов.
Крыши были покрыты почвой, густо поросшей чахлой травой, никогда не видевшей солнечного света. Домиков насчитывалось несколько сотен. Они тесно прижимались друг к другу, словно испугавшись нависающих с двух сторон городских стен - внутри города была еще одна стена, тоже из мусора, а за ней, скорее всего, еще и еще… и так до самых «яслей». Я так думаю, что каждый пояс окружала своя стена, только вот почему-то седьмой пояс – открытое пространство. Мусор что ли закончился? Да и мобов или неписей я там не встретил – подозрительно.
Расстояние между стенами было сравнительно небольшое, так что я смутно различал бурые от ржавчины железные ворота, которые вели в пятый пояс. Судя по компасу туда мне идти, пока не следует. Точка квеста «Необычные скакуны» была где-то справа от меня.
Откуда-то сверху, прямо из стены, раздался надсадный скрип невидимого механизма. Створки ворот, загребая землю, начали возвращаться на исконную позицию, пока с громким стуком не захлопнулись. На голову посыпался мусор. В числе прочего упала дохлая летучая мышь… а нет, живая, в инфравидение она горела слабым красным огоньком. Я удивленно воззрел на нее, она открыла один глаз и посмотрела на меня.
– Здорова были, - заторможено произнес я и кивнул головой.
– Здорова, - раздался громкий простуженный бас из круглого отверстия в городской стене: оно находилось в метре над уровнем земли. Я хотел заглянуть туда, но потребность в этом отпала. Оттуда ловко вылез худощавый коротышка, одетый только в короткие грязные штаны, подпоясанные веревкой. Похож он был на щуплого подростка лет четырнадцати, который забыл, как выглядят шампунь и мыло. Все его грязное тело покрывало подобие шерсти, имевший пепельный цвет. Над лохматой курчавой головой пришельца значилось его имя - «Мыскь», уровень сто двадцать шестой. Какое нелепое имя – прям подстать его обладателю, такому же несуразному и угловатому.
Глядя на его не пропорционально большой нос, из которого свисала зеленая жижа, я произнес, скрывая отвращение:
– А мне говорили, что серые гномы покинули этот прекрасный город.
Мыскь вытер тыльной стороной руки нос и гордо произнес, тыча себя в грудь грязным волосатым пальцем с длинным серым ногтем:
– Я не гном. Я – гнум.
– О как, неужто живой гнум? – всплеснул я руками, будто увидел диво дивное. Грязная непись гордо приосанилась, выпятив впалую грудь.
– Он самый, - пропищал кто-то с земли. Я бросил туда удивленный взгляд. Это оказалась позабытая мной летучая мышь. Она уже успела принять вертикальное положение и устойчиво стояла на задних лапах.
Утопия сумела меня изумить. Я во все глаза наблюдал за тем как летучая мышь, смешно переваливаясь, доковыляла до гнума и по штанине, а затем по густому волосяному покрову, добралась до его головы и устроилась в шапке волос.
Я оценивающе посмотрел на это зрелище и задумчиво проговорил, постукивая себя пальцем по подбородку:
– Кого-то ты мне напоминаешь. Какого-то персонажа.
– Гнума? – глупо тараща большие желтые глаза с красными зрачками, выдохнул Мыскь, озадаченно приоткрыв рот, набитый черными пеньками сгнивших зубов.
– Да, точно гнума, - согласился я с серьезным выражением лица.
Мыскь довольно заулыбался бледными лягушачьими губами. Летучая мышь же напротив недовольно зашипела, сердито сверкая глазами-бусинками:
– Не хорошо смеяться над бедными гнумами - это противоречит требованиям морали, принятым в гуманистическом обществе.
– Виноват, - сразу согласился я, поняв, что мышь наделена недюжинным интеллектом.
Она тут же это подтвердила, с философскими нотками в тонком голосе, произнеся:
– Если ты урод, то мир тебя не полюбит, если ты, конечно, не моральный урод – тогда все в порядке.
– Я же уже извинился, - недовольно произнес я и стряхнул прилипшую к трусам паутину. – Нечего меня уродом называть.
– То-то же, - наконец успокоилась высокообразованная летучая мышь. Гнуму же было до лампочки. Он стоял, глупо пялясь куда-то в пространство.
Крылатое существо представилось:
– Мое имя Франсуаза.
Над ней тут же всплыло имя и уровень – 99-ый. Я куртуазно поклонился даме и вежливо проговорил:
– Грациано, Грациано Ветреный.
– И каким же ветром вас сюда занесло, Грациано? – вполне по-человечески усмехнувшись, скаламбурила Франсуаза.
– Пауков ищу, - произнес я чистую правду. – Яйца мне их нужны… хм… как-то двояко это прозвучало.
Франсуаза испуганно вздрогнула. Гнум, почувствовав ее страх, зарычал и двинулся на меня. Летучая мышь передними лапами потянула его за волосы, словно это были вожжи. Мыскь тут же успокоился, снова уставившись в одну точку.
- Я боюсь пауков, - пискнула Франсуаза. – Как вы, наверное, успели заметить, я не умею летать, чем они и пользуются, мечтая слопать меня.
– Летучая мышь, которая не умеет летать?! – выпалил я ошарашенно. – Не смешите мои копыта!
– Да, а что здесь такого? – обиделась она.
– Ну, это же для вас, как…- я задумался, подбирая сравнение, - как для людей ходить.
– А что произойдет, если человеческого младенца, скажем, взрастили волки? Будет ли он ходить на двух ногах, либо же уподобится диким зверям и станет ползать на четвереньках?
– Хм… пожалуй, вы правы, - смутился я. – Значит ли это, что вы выросли среди гнумов?
– Да, Мыскь подобрал меня и выходил.
Отличная легенда для такой нестандартной неписи, как эта. Мигнула личная почта. Вильгельмина настоятельно рекомендовала мне явиться к ней, иначе меня ждали ее гнев, ярость и клинки.
– Я бы с вами еще поболтал мадмуазель Франсуаза, но мне срочно надо найти логово пауков, - быстро произнес я, не желая еще больше злить Вильгельмину. – Всего хорошо.
– Возвращайте, я всегда здесь, - кокетливо произнесла она. – Мы с Мыском привратники этих ворот.