Мемуары разведчика
Шрифт:
Английская разведка в соответствии с антикоммунистической доктриной Черчилля направляла деятельность всего своего аппарата на сбор шпионских сведений о странах Восточной Европы, в особенности о Советском Союзе и ГДР. СИС, получая от организации Гелена всю имевшуюся информацию о Восточной Европе, до 1957 г. не отвечала взаимностью. До этого года СИС передавала БНД лишь второстепенную информацию. Примерно через год после легализации организации, то есть в 1957 г., англичане вступили в трудные переговоры с западногерманскими секретными службами. Они начались во время визита в ФРГ английского министра иностранных дел Дина. При этом у меня появились шансы на ознакомление с главными направлениями разведывательной деятельности англичан. В 1956–1957 гг. английские спецслужбы использовали в ФРГ 153 офицера и 114 гражданских служащих, а также 408 немцев для выполнения специальных разведывательных заданий. Более 500 тыс. фунтов стерлингов выделялось на проведение допросов эмигрантов из стран Восточной Европы, для проверки почтовой корреспонденции
В ходе переговоров с английской секретной службой обсуждался также вопрос о том, какие задания англичане могут передавать для исполнения западногерманским секретным службам. Согласно протокольной записи, при этом был затронут и в значительной мере урегулирован ряд проблем. Прежде всего обеспечение безопасности, то есть английская сторона требовала, чтобы обо всех случаях шпионажа, вредительства и подрывной деятельности, затрагивающих интересы НАТО, немедленно сообщалось англичанам. Дин вообще был уполномочен передать западногерманским службам ответственность за расследование случаев шпионажа в целом только при этом условии. Закреплялось также положение о том, что англичане могут принимать дальнейшее участие в расследовании случаев, по которым представляется необходимость информировать «правительство ее величества». Кроме того, обеспечивалась передача англичанам всех документов лиц, прибывших в ФРГ из стран Восточной Европы. Договоренности, которых добился Дин, казались мне — и не без оснований — сохранившейся частью английской оккупационной политики.
Допросы немцев и их «просвечивание» на основе заведенной английской службой безопасности картотеки регулировались в основном в соответствии с договоренностями, достигнутыми между федеральными властями, британскими вооруженными силами в Западной Германии и иммиграционными властями Содружества наций. Это, в частности, означало, что ФРГ оплачивала эти акции, в то время как английская сторона могла осуществлять секретную проверку через западногерманские службы бесплатно.
В 1957 г. в координацию действий между СИС и БНД были внесены некоторые изменения. После переговоров по вопросам координации английская сторона передала своему руководству также закрытые данные о персонале БНД. В одном из сообщений, в частности, говорилось: «В течение последних 18 месяцев германская разведка испытывала острую нужду в персонале, которая была обусловлена ее легализацией и чрезвычайно быстрым увеличением объема работы. Эта служба имеет свои объекты разработки и передает нам большое количество информации. Ее основное внимание сосредоточено, на работе против Восточной Германии. Однако документы, которые мы получаем от этой службы, свидетельствуют о том, что первые экземпляры копий передаются американцам. Тем не менее мы постоянно получаем информацию о Восточном театре военных действий. В растущем потоке информации встречаются информационные материалы политического характера, а также сведения, представляющие ценность для Объединенного разведывательного бюро, данные о результатах наблюдений за советскими ВМС и фотографии кораблей».
В соответствии с пожеланием англичан БНД создала в Гамбурге бюро, которое ежедневно информировало английскую секретную службу о судоходстве по Кильскому каналу. «Это, — как отмечала СИС, — позволило нам прекратить работу, направленную на сбор подобной информации в Гамбурге. Тем самым наша служба высвободила некоторое число оперативных работников и часть техперсонала».
Другим немаловажным фактором «холодной войны», как уже отмечалось, было создание и финансирование организаций эмигрантов из стран Восточной Европы с целью их использования против социалистических государств. Эти организации использовались одновременно для осуществления террора и в области идеологии. Исходя из моего сегодняшнего опыта, я могу сравнить эти методы только с действиями террористов в 70-х годах. Если в 50-х годах для проведения насильственных действий использовались прежде всего выходцы из Восточной Европы, то в 70-х годах существовали уже собственные «национальные силы». Среди них были сыновья и дочери высших слоев буржуазии. Однако в обоих случаях нагнетатели страха из империалистических секретных служб запугивали обывателя опасностью революции и войны, исходящей, конечно, с Востока. С момента создания организации Гелена между ней и ЦРУ, а также СИС имело место разграничение функций в том, что касалось руководства антисоветскими организациями, такими, как «Посев», НТС, украинская организация во главе с Бандерой и др.
Создание такой «пятой колонны» находилось исключительно в ведении американцев. БНД не играла здесь самостоятельной роли. Конечно, американцы не хотели допустить чрезмерного разбухания сферы власти Гелена в ФРГ, поэтому финансирование антисоветских организаций и поддержание контактов с ними в течение долгого времени находились в руках американцев. В тех случаях, когда БНД устанавливала на низшем уровне контакты с отдельными эмигрантами или их организациями, она должна была через офицеров связи немедленно информировать американцев. Если БНД получала на этом уровне информацию, то американцы забирали ее себе.
Такие операции эмигрантов,
В эмигрантских организациях часто происходил настоящий самосуд. Любой эмигрант, усомнившийся в целесообразности насильственных действий, желавший порвать с этим, подлежал ликвидации. Ясно, что ответственность за такого рода чистки, которые, впрочем, как теперь выяснилось, свойственны всем террористическим организациям, возлагалась на Восток.
ЦРУ иногда привлекало БНД к расследованию провалов в работе эмигрантских организаций, особенно при попытках забросить агентов с помощью самолетов, что тогда находилось исключительно в ведении американцев. В таких случаях всегда ставилась в известность БНД. Это порождало порой у сотрудников БНД чувство некоторого злорадства, так как они быстро поняли, что большинство операций по заброске с парашютами заранее обречено на провал. Советские органы безопасности, располагавшие сотрудниками с военным опытом, задерживали агентов сразу же после приземления. Многим соратникам Гелена было известно об этом еще со времени их работы в отделе «иностранные армии Востока». Некоторые из них уже ранее отклоняли предложения работать в данной области под непосредственным руководством американцев и англичан. Так, например, подобное предложение англичан отклонил подполковник Адольф Вихт, считавшийся в организации Гелена лучшим знатоком России. Английский военный следователь капитан Писториус обращался к Вихту с соответствующим предложением еще во время его пребывания в плену. Писториус тогда сказал: «Не хотите ли вы предоставить в наше распоряжение ваши знания о Советской Армии? Этим вы поможете Западу, если дело дойдет до борьбы с Россией». Отклонение этого предложения говорит в пользу подполковника. Тем не менее позднее он пришел к Гелену.
В работе с эмигрантами мне однажды пришлось иметь дело с одной связью по части контршпионажа, но только потому, что этот человек отказался сотрудничать с ЦРУ. Я завербовал его от имени БНД, но для фактической работы на ЦРУ. В результате создавалась видимость руководства этим агентом со стороны БНД, причем я должен был в то же время строго придерживаться указаний ЦРУ. В политическом отношении это оказалось очень деликатным делом, последствия которого сохраняют свое значение до наших дней, поэтому я не хотел бы дальше рассказывать о нем.
Первое дело, которое я получил в Центре БНД для обработки, также заключалось в оказании содействия спецслужбам США, причем, как это ни парадоксально, в то время организация Гелена как подчиненная ЦРУ секретная служба пользовалась большей самостоятельностью в действиях и принятии решений по эмигрантским агентурным делам, чем после легализации.
Как новичку мне поручили дело на агента под псевдонимом Ким, которое перебрасывали с одного стола на другой. Этот агент якобы создал в Австрии обширную сеть шпионажа против Востока и проник во все политические сферы советских и англо-американских оккупационных властей, эмигрантских кругов из СССР, Болгарии, Румынии, а также в австрийские учреждения.
Всю информацию, которую таскал Ким, следовало немедленно передавать американским контролерам организации Гелена. Слово «таскал» здесь применено в самом прямом смысле, поскольку от Кима можно было в любое время суток потребовать любые шпионские материалы, будь то об эмигрантах из Южной Европы в Австрии, о советской разведке или о секретных службах Венгрии, Болгарии, Румынии и т. д. То, что Ким являлся шпионом-аферистом, давно перешедшим всякие границы доверия, было видно даже слепому, не говоря уже о вполне допустимых предположениях, что он к тому же агент-«многостаночник». Но американцы не хотели от него отказываться, так как, по чистосердечному признанию ответственного офицера ЦРУ, «его сокрушительная [29] информация часто вызывала большой интерес в Вашингтоне». В организации Гелена никто не мог вычислить, скольким хозяевам он на самом деле служил. Родерих и Ришке могли только разъяснить мне, как следовало анализировать дело Кима с административной, организационной и разведывательной точек зрения, с тем чтобы сделать должные оперативные выводы, на основании которых можно было бы правильно вести его дело. Все-таки приходилось разбираться в многочисленных эмигрантских группировках из Балканских стран, в их целях и настроениях, готовить для постановки на учет сотни имен, часто воспринятых только на слух. Этот сизифов труд не помог, конечно, выяснить все авантюры Кима в австрийских шпионских джунглях, но мне самому анализ этого дела дал неоценимые знания о целях и стиле работы организации Гелена по шпионажу в третьих странах.
29
В действительности выдуманная. — Прим. авт.