Мент для новых русских
Шрифт:
Сейчас же Гринчук привез постороннего сам.
Егоров оглянулся. Никого. Место было пустынным и до этого лета, но после того, как в пруду нашли несколько трупов, люди сюда приезжать перестали. И трупы, кстати, эти попытались навесить именно на Бороду.
Кто-то умудрился заснять на видеопленку, как Борода душил очередную свою жертву. Была у него привычка собственноручно затягивать удавку на шее провинившегося подчиненного или попавшегося врага. Пленка попала в милицию, милиция пришла к Бороде…
–
– Жека?
– Жека.
– А что у него?
– В зоопарке муфлон пропал… – лениво протянул Гринчук, – ну и Жеку отправили посмотреть на предмет отказа в возбуждении. На хрена нам еще муфлона искать. Съели его уже, понятно даже и ежу.
– Однозначно, – кивнул Егоров.
– Походил Дятлов с сопровождающим по зоопарку и усмотрел, что пеликаны сидят в открытом вольере. И, что Жеку поразило, не улетают. «А чего это, – говорит Жека, – пеликаны у вас не улетают?» А потому, объясняют ему, что пеликанам крылья подрезаны. Не могут они.
– А он что, не знал? – засмеялся Егоров.
– Обычным умом, – глубокомысленно произнес Гринчук, – осознать все, чего Дятлов не знает – невозможно. Так вот, почесал Жека в репе своей и спрашивает, а у муфлона, мол, крылья были подрезаны?
Егоров от неожиданности прыснул. Гринчук кивнул.
– Да, а вот наивный служитель зоопарка не осознал, с кем имеет дело, посему честно сообщил, что крылья у муфлона подрезаны не были.
– И? – борясь со смехом спросил Егоров.
– Ну, Жека и написал им в отказе, что дело возбуждено не будет, в связи с тем, что у муфлона не были подрезаны крылья. Вчера ребята копию по кабинетам размножили. Тебе не заносили?
– Нет, – помотал головой Егоров. – Ну, Жека…
– Да, он у нас такой, лейтенант Дятлов. Он у нас еще и не такое может. Помнишь, как он протокол составлял о мужике, который на своей жене умер?
Егоров снова захохотал.
– И где твой стукач? – отсмеявшись, спросил он.
– Скоро подойдет, – пообещал Гринчук.
Машина нагрелась под солнечными лучами, Егоров открыл дверцу. Близость пруда не ощущалась совершенно.
– У тебя ствол на постоянном ношении? – спросил Гринчук, лениво прикрыв глаза.
– Да.
– А ну, дай гляну.
– Чего там смотреть…
– Ну не жмись, дай посмотрю, – Гринчук протянул руку.
Егоров достал свой пистолет и положил его на руку капитану.
Гринчук покачал оружие на ладони, словно прикидывая его вес, потом взял пистолет в руку, большим пальцем сдвинул предохранитель:
– Без патрона в стволе?
– А где ты видел идиота, который таскает на себе пистолет с патроном в стволе? – вопросом на вопрос ответил Егоров.
– Я вот, например, – сообщил Гринчук и передернул затвор. – Выходи из машины.
– Шутишь?
Пистолет грохнул над самым ухом Егорова, пуля ударилась в ствол дерева слева от машины. Егоров взвыл от неожиданности.
– Я говорю – из машины, – сказал Гринчук, и Егоров понял – капитан не шутит. – Выходи строиться. И не вздумай бежать.
Егоров облизал разом пересохшие губы. Он помнил, как Гринчук в тире демонстрировал стрельбу в движении. В опера Гринчук пришел из спецназа и навыки свои поддерживал постоянно.
– Аккуратно вылезаем из машины, – сказал Гринчук, сопровождая каждое движение Егорова стволом пистолета, – и садимся на травку спиной к дереву. А мы тем временем…
Капитан извлек из кармана наручники и приказал Егорову защелкнуть их на щиколотке правой ноги.
– Смотрел французский фильм «Продажные»? – спросил Гринчук присаживаясь на водительское сидение «жигулей» напротив Егорова.
Локоть правой руки с пистолетом он положил на руль. Дуло уставилось между глаз Егорова.
– Так смотрел? – переспросил Гринчук.
– Нет, – прошептал Егоров. – Ты с ума сошел?
– Так вот в этом фильме полицейский показал своему молодому напарнику, что с браслетом на ноге далеко не убежишь. Это я так, на всякий случай.
Рядом с ними, возле самых ног Егорова, пробежала серая по причине летнего времени белка.
– Так о чем это я? – Гринчук проводил зверька взглядом и почесал левой рукой кончик носа. – Ах, да, о стукачах. Ты в курсе, что Бороду сегодня утром отпустили?
– Отпустили? – попытался удивиться Егоров.
– На все четыре стороны. Кассетка накрылась. Единственное доказательство его вины пропало из кабинета в райотделе милиции. И у Гены Загоруйко будут очень большие проблемы. Не уберег и так далее. Правда, грустно?
Егоров напрягся.
– Да ты не принимай все это слишком близко к сердцу, Валечка, – улыбнулся одними губами Гринчук. – Тебя это не коснется никак. На тебя никто и не подумает даже.
– А что на меня думать? – выдавил Егоров, лихорадочно пытаясь понять, что именно задумал ненормальный капитан.
– Дай-ка мне свое удостоверение, – попросил Гринчук.
– Зачем?
– Я могу его и сам забрать, потом, но не люблю в карманах покойников копаться. Брезгую, – спокойно пояснил Гринчук.
Очень спокойно. Настолько спокойно, что Егоров сразу поверил ему и торопливо достал из кармана удостоверение и бросил капитану.
– Дурацкая жизнь, – покачал головой Гринчук. – Один капитан милиции целится в голову другому капитану милиции. Как в плохом иностранческом кино. А ведь мы с тобой, Валя, очень похожи. Местами. Я бы сказал, диалектически похожи. Я старше тебя почти на десять лет, но оба мы капитаны. У меня карьера не клеится, у тебя идет успешно, но обоим нам майорами не быть. Обидно?