Ментовская крыша
Шрифт:
Передреев помертвевшим взором уставился на Елисеева. Тот пожал плечами и отвернулся. В кабинете повисла звенящая тишина. Стал слышен даже легкий шорох кварцевых часов на стене.
– Ну да! Маклер! Эта мразь годами тянет из нас деньги, и мы же оказываемся виноваты! – вдруг с неожиданным жаром сказал Передреев, рубя воздух ладонью. – Интересно, а почему вы, господин Передреев, не обратились в милицию? Почему пошли на сговор с преступником? Почему виляете, изворачиваетесь, суете голову в чужую петлю?.. А ларчик-то просто открывается, господин полковник! До смешного просто! – Теперь он смотрел на Гурова почти с ненавистью. – Потому что за отморозком Маклером стоят некие темные и могущественные силы, против которых
– Почему же, догадываюсь, – спокойно ответил Гуров. – Только что толку от моих догадок? Мне факты нужны, господин Передреев. Иначе вся эта галиматья так и будет продолжаться, а вы будете увязать все глубже и глубже, пока не утонете совсем. Сейчас у вас еще есть шанс…
– Мне уже говорили, что у меня есть шанс, – махнул рукой Передреев. – Когда Маклер вдруг начал беспредельничать и заставил нас выплачивать в полтора раза больше, чем раньше, мы взбунтовались, пошли в милицию. И что же?
– Что? – терпеливо спросил Гуров. – Насколько я знаю, Вишневецкий действительно хотел вам помочь, но вы вдруг стали водить его за нос. Почему?
– Почему-почему, – неожиданно буркнул Елисеев. – Вы знаете про то, как меня обстреляли на шоссе, но вы не знаете, что потом, примерно через неделю, когда в милиции уже лежало наше заявление, нас навестили некие люди с красными книжечками и посоветовали замять дело. Это дело, сказали они, совершенно бесперспективно и никогда не дойдет до суда. Мол, они об этом позаботятся. У них, мол, есть все возможности для этого. Они, в общем-то, и не старались прятать от нас ни своих имен, ни своего положения. Должен предупредить, что положение действительно солидное. Возможно, вы искренний человек, но я не уверен…
– А вот это неважно, – перебил его Гуров. – Главное, что я уверен. Поскольку и в самом деле считаю себя искренним человеком. Кто же так вас напугал? Надеюсь, эти люди были не в ранге министров?
– Нет, но… Разумеется, это не были министры, – с усилием проговорил Передреев, пытаясь придать своим словам оттенок горькой иронии. – А вы будто бы меньше министра в расчет не принимаете?
– Позвольте, я отвечу на этот вопрос, – вдруг вмешался Елисеев. – Но прежде я расскажу вам, как обстояло дело, а вы потом уже сами будете решать – нужен вам ответ или нет. Должен сказать, что всю вину я беру на себя – однозначно…
Гуров понял, что Елисеев намерен выгородить шефа. Какие мотивы им руководили, было неясно, но, скорее всего, Елисеев рассудил, что обоим выкрутиться уже не удастся в любом случае. Возможно, им двигало стремление сохранить фирму. В конце концов, тюрьма – это еще не конец жизни, и возвращаться потом куда-то надо. Но сейчас для Гурова это не имело существенного значения.
– С виной разберется суд, – заметил он. – Но я готов вас выслушать.
– Все очень просто, – начал Елисеев. – Наверное, подполковник Вишневецкий был хорошим человеком, но мы оказались меж двух огней, и нужно было что-то выбирать. Времени на раздумья не было, и, наверное, мы сделали роковой выбор. Теперь ничего не поделаешь. Рад бы в рай, как говорится…
– А нельзя ли без лирических отступлений? – поинтересовался Гуров. – Я понимаю, даже убийцам хочется хорошо выглядеть на фотографиях, но у нас тут не салон красоты. Давайте ближе к фактам.
– Очень тяжело, – мотнул головой Елисеев. – Но вы правы. Чего теперь строить из себя невинность? В дерьме по уши… Ну, в общем, когда нам дали понять, что за спиной Маклера на самом деле стоят люди в погонах, мы решили не возникать и изменили показания. Грубо говоря, мы дали понять Вишневецкому, что больше не нуждаемся в его услугах и никаких претензий ни к кому не имеем. Однако подполковник не угомонился. Он продолжал, я бы сказал, бомбардировать нас своими вопросами. Надо отдать ему должное – он верно ухватил
– Он как в воду смотрел, – заметил Гуров. – Ну и что же сделали вы?
– Мы прислушались к словам других людей, – сказал Елисеев. – Но у нас не было даже в мыслях, чтобы убить Вишневецкого. Мы просто попросили как-то прекратить этот фарс. Ничего приятного, когда каждый день тебе, с одной стороны, грозят пистолетом, а с другой – скамьей подсудимых. От этого чокнуться можно. Я разговаривал с Маклером и сказал, что так дальше продолжаться не может – он получает от нас деньги, обдирает нас как липку, так пусть находит выход из положения. Он и нашел… Мы должны были имитировать у себя в офисе небольшой банкет, на который пригласили Вишневецкого. Якобы для того, чтобы он лично мог пообщаться с нашей «крышей». Он, естественно, не знал, что инициатива от «крыши» и исходит. Он полагал, что мы поддались убеждению и делаем ему шаг навстречу. И еще он не знал, что на банкете, кроме меня, никого из сотрудников фирмы больше не будет. Практически он попал в ловушку. Но, клянусь, я не знал, что задумал Маклер. Я надеялся, что все ограничится серьезным разговором, возможно, угрозами… На самом деле сначала так оно и было.
– Вы присутствовали при этом разговоре? – спросил Гуров. – Кто в нем участвовал?
– Да, к сожалению, я присутствовал, – решительно сказал Елисеев. – Никогда себе этого не прощу! Разговор вел Маклер и еще два его прихвостня – не знаю, кто они такие, с нами всегда контактировал только сам Маклер. Он сразу наехал на Вишневецкого и потребовал от него «заглохнуть». В издевательской форме предлагал деньги, угрожал, намекал на связи в милиции. Дело зашло слишком далеко, и в какой-то момент Вишневецкий не выдержал. Возможно, он уже понял, что его живым не выпустят. Он выхватил пистолет. И один из бандитов ударил его по голове бутылкой. Удар был страшной силы. Подполковник упал и больше не шевелился.
– Что было потом? – мрачно спросил Гуров.
– Они осмотрели тело, Маклер сказал: «Готов!» – и стал кому-то звонить. Потом мы сидели в комнате до темноты. Уйти я никуда не мог, естественно. Меня трясло, а эти мерзавцы хлестали водку и посмеивались надо мной. Потом приехал какой-то человек – для него специально открыли черный ход. Как я понял, это был милиционер, хотя формы на нем не было. Он осмотрел труп, забрал оружие, документы… Потом они все вместе завернули тело в специальный черный мешок и унесли. Захватили с собой пустую пивную бутылку. Зачем – не знаю. Во дворе их ждала машина. На улице начинался дождь…
– Про дождь я знаю, – сказал Гуров. – А вы что делали?
– Я? Да ничего, – пожал плечами Елисеев. – Что я мог делать? Маклер приказал мне убрать все следы банкета и помалкивать. Так я и сделал. Бутылка, которой ударили Вишневецкого, была разбита вдребезги. Кругом осколки, кровь… Потом милиция нашла убийцу – какого-то козла отпущения… Вы все еще хотите знать, кто стоит за спиной Маклера?
– Ну, кто возился здесь с его телом, я, положим, догадываюсь, – сказал Гуров. – А вот о тех, кто беседовал с вами по душам, хотелось бы знать побольше.