Ментовские оборотни
Шрифт:
Илья расцвел и приложился к женской ручке. В одно мгновение он стал похож на вышедшего на прогулку кота.
Я сказал директору:
– Помните, вы рассказывали мне про графиню Воронцову?
– Да, – кивнула она, вся превращаясь во внимание.
– И про Ростопчина…
– Конечно, – подтвердила женщина.
Демин утерял сходство с котом и посмотрел на меня с осуждением.
– А вы такого человека – Ростопчина – знаете? – просил я.
– Простите? – удивилась женщина.
–
– Вы шутите? – растерянно улыбнулась директор.
Демин демонстративно изучал белую гладь потолка.
– Нисколько, – сказал я женщине. – Здесь, в ваших краях, Ростопчин владеет земельными угодьями…
– Владел? – уточнила директор, употребив форму прошедшего времени.
– Нет, именно владеет, – вежливо, но настойчиво поправил я. – В настоящее время. Сейчас.
Я поставил собеседницу в тупик. По ней было видно, что она не знает, что и думать.
– Ростопчин? – спросила она неуверенно. – Граф?
– Ну, может, он и граф, – пожал я плечами. – А может быть, и нет. Тут главное то, что земли, на которых когда-то стоял монастырь, сейчас принадлежат человеку по фамилии Ростопчин. А вы не знали разве?
– Нет, – сказала моя собеседница и растерянно улыбнулась.
– А кто знает?
– В администрации… Наш Петр Семенович наверняка в курсе…
– Петр Семенович – это кто? – уточнил я.
– Наш глава. Хозяин здешних мест, можно сказать.
– А вы можете ему позвонить? – кивнул я на телефон.
– Попробую, – сказал женщина. – А что вас интересует?
Она сняла трубку с аппарата и уже набирала телефонный номер.
– Меня интересует, кто сейчас владеет монастырскими землями.
Кивнула и сказала в трубку:
– Танечка? Это Зубова… Добрый день… А Петр Семенович на месте?.. Да, мне буквально на два слова… Спасибо, Танечка, я жду…
Директор мимикой дала мне понять, что надо подождать немного.
– Петр Семенович, здравствуйте! Вы не подскажете, к кому мне обратиться… Или вы сами, может быть, держите в голове… Рядом с Воронцовом, там, где монастырь… Там приватизировали уже эту землю, наверное… Монастырскую… Ну да, совхозную, это я понимаю… Ага, под индивидуальное жилищное строительство… Понятно… Нет, я там землю покупать не буду, – засмеялась. – Мы бюджетники, это все не про нас… А вы не подскажете, кто там хозяин? Кому принадлежит?.. Фирме?..
Посмотрела на меня и пожала плечами.
– Пусть скажет, кто бумаги от фирмы подписывал! – быстро произнес Илья свистящим шепотом. – Чья подпись там стоит!
– Петр Семенович, но бумаги от имени фирмы кто-то все равно подписывал… Да, мне фамилия нужна. Не помните?.. Помните? – встрепенулась женщина. – Как?!
Она изменилась в лице, отняла от уха телефонную трубку, посмотрела на нас с Ильей испуганно и произнесла упавшим голосом:
– Ростопчин!!!
Все совпадало. Дворжецкий не ошибся. Уж если бродит где-то здесь графиня, то и Ростопчин отыщется поблизости.
Привыкший никакое дело не бросать на полпути Демин настоял на том, чтобы мы посетили Петра Семеновича. Директор музея вызвалась нас сопровождать. Одной из причин ее участия в визите, как я думаю, было желание женщины понять, что происходит. Хотя я не рассказывал ей всех подробностей, она все же улавливала некоторую странность случившихся событий.
Секретарь Петра Семеновича Танечка, с которой директор музея в нашем присутствии только что разговаривала по телефону, оказалась, против моих ожиданий, не молоденькой и модной девушкой, а серьезной женщиной в летах, внешне похожей на школьного учителя. На ней были строгий костюм и блуза, и если бы к ее наряду еще добавить какие-нибудь старомодные очки, тогда ее образ стал бы законченным и классическим.
– У Петра Семеновича совещание, – сообщила нам великовозрастная Танечка, и было понятно, что в заветные двери кабинета до окончания совещания можно прорваться только через Танечкин труп.
Мы просидели в приемной минут сорок, и все это время Танечка набивала что-то на компьютере, перебирала папки, отвечала на звонки, сама кому-то звонила (строго по работе, как я успел заметить), и ни на одну секунду она от своих важных секретарских дел не отвлеклась. О нашем визите она сообщила Петру Семеновичу только тогда, когда из кабинета шефа гуськом потянулся чиновный люд.
– Петр Семенович вас ждет, – сказала нам Танечка.
В ее голосе теперь прорезались доброжелательность и теплота. Ее шеф нас принял, и это меняло дело. Друг моего шефа – мой друг. Ну и наоборот, естественно. Общеупотребительное правило секретарской жизни.
Мы вошли в кабинет, когда там, кроме его хозяина, еще оставались двое подзадержавшихся участников совещания. Они хотели было тоже уйти, но увидели меня, и у них тотчас нашлись незавершенные дела, которые им еще требовалось обсудить с Петром Семеновичем, и они остались в кабинете.
Я уже видел секретаршу Петра Семеновича и предполагал, что сам он окажется обрюзгшим грузным дядькой в ужасном старомодном галстуке, какими мы обычно себе и представляем провинциальных чиновников-чинуш. А из-за стола нам навстречу вышел молодой совсем парень – улыбчивый, спортивного телосложения, прилично одетый, с модной прической.