Ментовский вояж. Везунчики
Шрифт:
– Всё, присмотрелись, примерились. Сейчас развернутся, и пойдут на посадку, - второй пилот 'горбатого' комментировал нам действия своих иностранных коллег из 'Люфтганзы'.
– Если промажут первый раз, то пойдут на второй заход. Мы два круга сделали, пока присматривались, а сели с первого же захода.
– А как же 'француз'?
– спросил я.
– Для него хватит места, чтобы сесть?
– Не верю я, что 'Эйр-Франс' дотянет до берега, - помрачнел лётчик.
– У них керосина оставалось чуть-чуть, с гулькин нос...
'Боинг' действительно развернулся над морем, и, плавно снижаясь, выпустил
– Мужики!!! 'Француз' передал, что топливо в ноль, но он видит берег, и попытается дотянуть планированием!
– подбегая, во всю глотку заорал Зайченко.
– Если повезёт - он сядет на воду у берега! Если нет... У вас лодки есть?!
Видимо, во взглядах почти двух десятков человек сквозило что-то такое, отчего лётчик мгновенно сник. Моментально понял, что мы ничем не сможем помочь погибающим в море людям, даже если очень захотим это сделать. У нас действительно не было лодок. Никаких, даже резиновых. Надо было пошуровать в закромах Еремеева, да кто же знал... Стоп, а если?
– Чего стоим, парни?
– нарушил я всеобщее молчание.
– У нас есть плавсредство амфибийного типа, которое годно для спасения на воде. А здесь останутся лётчики, ополченцы, и гражданские добровольцы.
– А если он разобьётся?
– спросил Руслан, указав рукой в сторону садящегося 'боинга'.
– А если он разобьётся, то мы ничем ему не поможем, Рус, - ответил я.
– У нас нет ни пены для тушения такого пожара, ни бригады медиков для оказания помощи пострадавшим. Судьба 'немца' в руках его же пилотов. Всё, поехали. Джипы оставим здесь, они через обрыв не пройдут... Тебя как зовут-то, 'танкист'?
– Марк, - нервно затягиваясь сигаретой, отозвался водитель вездехода.
– До сих пор не верю, что мы в другом мире... Хотя сам же видел море из иллюминатора...
– Видел? Ну, скоро ещё и прогуляешься по здешней ривьере, - произнёс я.
– Давай, Марк, садись за руль, и вези нас на пляж. Может, и получиться спасти кого-нибудь из 'французов'.
Мы погрузились в вездеход - походу узнали, что он называется ДТ-10П 'Витязь' - и двинулись на нём в сторону моря. По моим прикидкам, от этого конца трассы до моря нам надо было проехать около километра, и большая часть маршрута пролегала по 'нашей', по российской земле.
Как приземлился самолёт 'Люфтганзы' мы толком и не видели. Лишь позднее узнали из рассказов ополченцев, что 'боинг' с трудом удержался на импровизированной ВВП, едва не выскочив в чисто поле. Причиной этого стало разрушение резины на одном из шасси самолёта, или, как, там это колесо называется. В общем, 'боинг' всё-таки припарковался в сотне метров от нашего 'ила', и его пассажиры чуть ли не хором благодарили бога и мастерство германских пилотов. А затем им и вовсе открылась сногосшибательная новость - вылетев из Гамбурга, они прилетели в другой мир.
Тем временем мы быстро проехали несколько сотен метров родных полян и зарослей кустарника, объехали берёзовую рощицу, и пересекли границу между двумя ландшафтами. Впереди простиралась примерно стометровая полоса чужого леса, обширный пляж, за которым синело ласковое и тёплое море. Почти сразу же нам пришлось спешиться, чтобы заняться
– Мля! Смотрите! Лайнер падает!
– Владислав первым заметил появление 'француза'.
– Мужики, что делать?
– Да, ничего, - с чувством сплюнул Саша Барулин.
– Мы тут - всего лишь статисты, ничем не способные ни помочь, ни помешать. Будем смотреть, и всё.
И мы смотрели, позабыв и про урчащий за нашими спинами вездеход, и про всё остальное. Ибо не каждый день представляется шанс увидеть аварийную посадку на воду современного пассажирского лайнера. И не каждый день удаётся стать свидетелем настоящего чуда, совершённого пилотами этого лайнера. Действие происходило несколько в стороне от нас, и мы не опасались за свою безопасность.
Подняв тучи брызг, здоровенная махина коснулась водной поверхности, а затем понеслась к берегу, гоня перед собой небольшое цунами. Самолёт напоминал взбесившуюся подводную лодку, вдруг решившую выброситься на берег. И он выбросился на берег, со скрежетом обшивки, с хрустом набора корпуса. Словно кит, 'аэробус' выскочил на береговую отмель примерно в полукилометре от нас, и замер, слегка приподняв нос.
– Кхм... Костя, Толик, идите, ищите проход для 'витязя', - прочистив горло, скомандовал я.
– А мы идём к самолёту...
Когда мы оказались у 'аэробуса', его уже вовсю покидали первые спасшиеся. Одни просто выбирались через аварийные люки на крылья самолёта, а затем прыгали в воду, и вплавь добирались до берега. Другие съезжали вниз по надувным трапам, сразу же оказываясь в водной стихии, и также плыли к пляжу. По белоснежному песку бродили несколько человек, первыми преодолевшие вплавь около двух десятков метров до мелководья.
Нас встретили с опаской, косясь на оружие, задавая вопросы на нескольких европейских языках. Затем до пассажиров 'Эйр-Франса' дошло, что здешние аборигены ни бум-бум ни а языке Мольера, ни на языке Сервантеса, ни на языке да Винчи. Перешли на язык Байрона, которым немного владели капитаны Барулин и Зеленцов. Руслан отлично знал немецкий, и вскоре над пляжем разносились рубленые фразы на языке Гёте и Шиллера. В общем, хоть и с трудом, но нам удалось объяснить спасшимся, что мы не собираемся никого грабить и убивать.
В этот момент показался долгожданный вездеход, и народ стал соображать, что к чему. 'Витязь' притормозил, подобрав меня, Николая и Михаила, а затем двинулся к застрявшему на мелководье 'аэробусу'. Вездеход подошёл к самолёту, причалив к его крылу, словно заправский буксир. Мы осмотрелись, и поняли, что можно принимать людей прямо с крыла. Навскидку подсчитали, что придётся сделать не менее пяти рейсов, чтобы вывести всех. Сделали четыре, т.к. сохранившие силы и умевшие плавать люди добирались до берега самостоятельно. Нам помогали пилоты и экипаж, а также несколько добровольцев из числа пассажиров. Вывезли всех, последним рейсом забрав пару пилотов и двух симпатичных стюардесс.