Ментовский вояж. Везунчики
Шрифт:
– Погодите, эээ... Вера Никифоровна, у Вас в доме есть оружие?
– честно говоря, поначалу я не поверил своим ушам. Парни, фигурально выражаясь, пооткрывали от удивления свои рты.
– Сохранившееся ещё со времён войны, так?
– Так, сынок, так, в ящиках оно, - кивнула в ответ бабулька.
– Отец, пока живой был, ходил, сохранял и оберегал те ружья от ржавчины... А я уже, почитай, лет десять, как на чердак не лазила. Незачем оно мне, сынок, оружие то... Думала, как умру, так и унесу с собой тайну в могилу-то... Ан, нет, не судьба, видать... Посему, забирайте, сынки,
– Вот, те, на, прямо триллер какой-то, - покачал головой Еремеев.
– Вера Никифоровна, выходит, никто не знал про вашу тайну? Ни участковый, ни соседи, ни Ваши дети?
– А на что им, Николай Павлович, знать было?
– старушка укоризненно посмотрела на Николая.
– То моя тайна, отца моего, да сестры Глафиры, что померла года три назад... Никому и не надо было ничего знать, я даже мужу своему ничего не сказала.
– Думаю, что ничего хорошего от тех стволов не осталось, - скептически заметил Ковалёв.
– С войны столько лет прошло, да и условия хранения, скорее всего, подкачали. Ржавчина, разложение пороха...
– Чего гадать, Миша? Сходим, и посмотрим на месте, - я в задумчивости поскрёб подбородок.
– Да, много тайн хранит земля русская, много...
Спустя какое-то время мы поднялись на чердак в одной из хат, и, следуя указаниям Веры Никифоровны, осторожно выволокли из хитроумно устроенного тайника два тяжёлых ящика с еле заметными надписями по-немецки. Тайник, надо сказать, был устроен весьма грамотно с точки зрения долговременного хранения - я никогда не видел ничего подобного. Как говорится: век живи, век учись. Оба ящика потемнели от времени, но оказались крепкими, очень качественными, как говорят, добротными. Судя по всему, отец Веры Никифоровны выбрал наилучший упаковочный материал из того, что производил Третий Рейх, и что оставили немцы при отступлении.
Повозившись немного с узким лазом, мы спустили оба ящика с чердака, и вынесли их во двор. Не мудрствуя лукаво, попросили у хозяйки топор, и вскрыли нашу находку. Внутри одного из ящиков оказался второй, опять-таки, с маркировкой фашистской Германии. В другом же ящике наш ожидал сюрприз...
– Етижи-пассатижи, 'машиненгевер', - едва глянув на содержимое, протянул Зеленцов.
– Дорогая передача, я фигею, не иначе.
– Да, это самая настоящая 'швейная машинка Гитлера', - кивнул мой напарник.
– На вид, сохранился неплохо. Ржавчина чуть видна... Но, состояние однозначно намного лучше, чем у копаных стволов.
– А это, как я понимаю, 'маузеровские' карабины, да?
– Николай запустил руки в ящик и вытащил из него немецкую винтовку.
– Надо, же, в стволе затычка... Похоже, маслом залито было...
– Ой, сынки, отец мой, пока живой был, всё время керосин да масло изводил на енти самые ружья, - вздохнула Вера Никифоровна.
– До самой своей смерти на чердак лазил.
– Так-так-так... Если эти штуковины постоянно смазывали и чистили, то есть шанс, что и пулемёт будет в рабочем состоянии, - вытащив из ящика козырной девайс, Руслан выдернул из ствола ветошь.
– Чёрт, а как его разбирать-то?
– Дай-ка, сюда, капитан, - протянув
– В Афгане нам попадались и китайские копии нашего оружия, и добротные бельгийские и американские аппараты... А это их прямой предок, созданный почти сотню лет назад...
Немного повертев пулемёт в руках, бывший десантник присел, и сноровисто разобрал МГ, разложив составные части на крышке ящика. Мы сгрудились вокруг нашего товарища, глядя, как Владимир осматривает и протирает каждую железячку, пытаясь выяснить степень сохранности всех деталей. Минут пять спустя Соловьёв распрямился, чуть улыбаясь, нашёл взглядом хозяйку клада.
– Ваш папа, Вера Никифоровна, был настоящим русским солдатом, - произнёс мой тёзка.
– Земной поклон ему и Вам за воистину бесценный подарок в это трудное время.
Владимир поклонился бабульке в пояс, та, не удержавшись, пролила слезу. Татьяна Петровна сунула старушке платок, да и сама украдкой протёрла глаза. Да, нелегко сейчас этим женщинам, ой, как, нелегко. Как и мы, тёртые жизнью крепкие мужики, они мгновенно потеряли всех своих близких, и в округе нет никого, кто бы их защитил от опасностей. Но, у нас, мужиков, есть хотя бы оружие, по три ствола на брата, плюс уверенность в своих силах, и плечо товарища рядом. А кто есть у них, у одиноких бабушек из Замятино?
– Патроны, по идее, должны быть годными для стрельбы, - открыв тот самый ящик в ящике, Саня Барулин распаковал одну из коробок, потом разорвал пачку.
– Да тут промасленный пергамент, что ли...
– Надо будет отстрелять десяток-другой, проверить, - рассматривая маркировку патронов, произнёс Зеленцов.
– 'Маузеровский', как раз для пулемёта и карабинов... Сколько их здесь, Саша?
– Навскидку, не меньше тысячи, - оценивающе прищурился капитан.
– Да, тысяча точно будет... Эм-Гэ, два карабина, Бэ-Ка, и четыре ленты на пятьдесят патронов каждая... Живём, парни.
– Так, товарищи, давайте, подгоняйте машины, и забирайте ящики, - взглянув на часы, я поторопил своих оперов.
– Ну, Вера Никифоровна, Вы действительно сделали нам царский подарок. Обещаю, что с этим подарком мы защитим вас и от любых слонов, и от каких угодно хищников. Спасибо Вам огромное, от всей души спасибо.
Бабулька расплакалась, Татьяна Петровна принялась её утешать, и мы вновь прибегли к помощи настойки из валерьяны. Видя состояние пожилой женщины, я попросил Руслана привезти докторшу - пусть Диана побудет какое-то время со старушкой, поработает психотерапевтом, что ли.
– Володя, а есть ли смысл тащить нашу находку в Данилово?
– обратился ко мне Ковалёв.
– Если пулемёт в рабочем состоянии, то его надо оставлять здесь, где бродит всякое зверьё. Может, калибром Эм-Гэ и не вышел, но со скорострельностью-то у него - просто зашибись. Любого мамонта пополам разрежет, а тигра вообще на куски порвёт.
– Читаешь мои мысли, Миша, - улыбнулся я.
– Ну, для начала оружие надо почистить, опробовать патроны, убедиться, что всё в порядке. А потом... Придётся делить команду на две части: нужны сам пулемётчик, его помощник, плюс ещё пару бойцов для прикрытия.