Ментовский вояж. Везунчики
Шрифт:
– Чёрт, капитан, вечно ты всё обломаешь, хотя и прав, в общем-то, - шумно вздохнув, пробурчал хозяин дома.
– Мужики, пацаны всё равно не усидят на месте, любыми силами станут искать приключения на свои задницы. Чего делать-то с ними?
– Николай прав. Я бы на месте мальчишек добрался до 'аэробуса', и купался бы и рыбачил с его крыльев, - вступил в разговор Марк.
– Сами видели, какая там глубина - как раз для ныряния подойдёт.
– Ладно, народ, поговорим завтра с пацанами, объясним им, какие звери вокруг шатаются, - решил я.
– А сейчас пора отдыхать... Хозяин, что на ужин сегодня, а?
– Что сами сготовите, то и есть будем, - пожал плечами Еремеев.
– Вспомнил, кстати: как-то
– 'Свен', завтра мы займёмся разведкой, а не рыбалкой, - чуть улыбнулся я.
– Проедем в сторону Рясенки, потом повернём на север. Надо подумать о том, чем прокормить народ, подстрелить каких-нибудь слоников, или ещё кого.
– Володя, завтра будет завтра, - появление из кухни Александра вернуло нас в настоящее.
– Берите, парни, ножи, и помогайте мне чистить картошку. Если хотите есть, конечно...
Кушать хотели все, и вскоре мы кидали в большую кастрюлю чищеную картошку, а добровольный шеф-повар Барулин колдовал над размороженной вырезкой из холодильника. Последний было решено отключить от питания, чтобы сэкономить лишние крохи электроэнергии. В-общем, готовка ужина и сам ужин не заняли долго времени. Порядком оголодавшие мужики подмели всё, что сами же и приготовили под руководством Саши.
После ужина мы поведали всем собравшимся, что происходило на совещании у главы администрации. Если отбросить всё несущественное, перед людьми стояла лишь одна реальная проблема - необходимость прокормить самих себя в самом ближайшем будущем. Это прекрасно понимали Федосеев и местные мужики, об этом же догадывались пассажиры - наши и иностранцы.
Решение проблемы лежало прямо на поверхности: чтобы выжить всем, каждый должен трудиться в поте лица своего там, где это будет необходимо - в поле, или на ферме. В общем, жизнь сама подтолкнула нас к тому, от чего мы старались убежать последние двадцать лет - пришла пора вновь создавать колхоз, и частично отменять право на частную собственность. Точнее, не отменять, а ограничивать эту самую собственность до разумных пределов.
В свою очередь, Зайченко рассказал о том, что они смогли разглядеть с высоты чуть выше птичьего полёта. Рассказ получился каким-то рваным, т.к. после происшедшего катаклизма полёт проходил в условиях практически нулевой видимости, и экипаж толком ничего и не разглядел сквозь пелену тумана. Как только взору пилотов открыласть земля, те сразу же пошли на снижение, ища место для экстренного приземления. И, слава Богу, что сажать машину пришлось на хорошее, асфальтированное шоссе, а не на какие-нибудь сельхозугодия.
Но всё это, как говорится, мелочи жизни - больше всего лётчиков беспокоило непонятное отсутствие радиосвязи. Радиосвязь загадочным образом исчезла сразу же после того, как немецкий 'боинг' совершил экстренную посадку. Недоумевавший радист тщетно пытался выйти на связь с теми, кто буквально пять минут назад подавал сигналы СОС, но так и не смог найти их в эфире.
Решив, что радиостанция 'Ила' каким-то образом получила повреждения, Соломатин отправился с визитом к коллегам из 'Люфтганзы', благо, их самолёт стоял практически рядом. Немцы сходу огорошили русского гостя новостью о том, что радиооборудование вышло из строя, и им не удаётся связаться с голландским 'бортом', который находился где-то к северо-востоку от Данилово. Голландский транспортник просто исчез, словно в воду канул, как и добрый десяток других источников радиосигналов.
– Понимаете, мужики, аварийные частоты не могут взять, и исчезнуть просто так, - отставив кружку с чаем в сторону, возбуждённым голосом вещал радист.
– Это противоречит всем известным законам физики. У меня ощущение, что мы угодили под гигантский колпак, орём, орём, а всё
– А почему тогда у нас всё работает?
– поинтересовался Руслан, выдернув из разгрузки 'моторолу'.
– Если бы нас кто-то глушил, то глушили бы тотально, по всем частотам.
– Саша, не грузи людям голову, на ночь глядя. Они устали не меньше нашего, - попросил Зайченко, видя, что Соломатин готов прочитать ментам целую лекцию о радиосвязи.
– Наше присутствие здесь вообще противоречит всему, что мы знали и знаем о мире. Давайте спать, завтра, дай бог, разберёмся, что, и как.
Ночь прошла относительно спокойно, хотя каждый из нас ожидал любых неприятностей. Погружённое в темноту Данилово долго не могло притихнуть: кто-то без конца бродил по деревенским улицам, без перерыва лаяли собаки, реагируя на чужаков. Взошла местная луна, осветив ночь более ярким светом, чем наш, земной спутник. Повыв для приличия на луну, четвероногие сторожа притихли лишь в третьем часу ночи, когда бредуны наконец-то перестали шаркаться в потёмках. Затем с юга подул лёгкий бриз, и до нас донёсся специфический запах моря. Вокруг стояла непередаваемая первозданная тишина, нарушаемая лишь нашими редкими переговорами по рациям.
Ещё вечером, снабжая ополченцев средствами связи, мы оговорили, что перекличка постов будет проводиться раз в час. Если кто-нибудь видит что-то подозрительное, то он обязан немедленно выйти на связь, и т.д. В-общем, стандартные процедуры. Мы могли, в случае чего, минут за десять добраться до любой из ближайших ферм, и, если не беречь подвеску, за полчасика до Замятино. К счастью, ночных тревог не последовало.
Уже утром, в предрассветное время, на связь вышел капитан Руденко. Тихим голосом Руслан сообщил, что стадо шерстистых слонов подошло со стороны леса к дому Марьи Степановны, и вот уже минут десять торчит у околицы. Животные ведут себя спокойно, рассматривают забор и стоящий за ним УАЗик. Принюхиваются к запахам, доносящимся из деревни. Затем в эфире послышался голос Семён Семёныча, который возмущённо заявил, что готов завалить минимум штук пять слонов, но капитан, де, не разрешает этого делать. Пришлось подтвердить приказ Руденко, отбросив шальную мысль о быстром решении несколькими пулемётными очередями нашей продовольственной проблемы.
Часть 2.
– Доброе утро, страна!
– ровно в шесть ноль-ноль провозгласил Еремеев.
– Рота, подъём!
– Утро добрым не бывает, по определению, - позёвывая, заметил Ковалёв, подошёл к окну.
– Вот, чёрт, а это всё же не сон. Самое настоящее море...
Мы чуть-чуть посмеялись над удручённым капитаном, и принялись готовиться к новому трудовому дню. А трудовой день, как известно, начинается с завтрака. Лучше всего, со вкусного, плотного и калорийного завтрака. Наш самоназначенный повар оккупировал кухню сразу же после мыльно-рыльных процедур, из общей массы народа отловил себе пару помощников, и принялся дразнить личный состав запахом поджаренного с яичницей бекона.
Чтобы никто не подавился слюной, и не стал клянчить кусочек-другой раньше времени, я выгнал весь народ на улицу. Надо же перед завтраком подышать свежим воздухом, размяться на травке, пробежать несколько кругов вокруг забора нашей базы. Последнее, впрочем, не обязательно, а по желанию.
Курильщики сразу же жадно задымили своими сосками с никотином, тяжело вздыхая, и с завистью посматривая в сторону некурящих. Таковых у нас оказалось пятеро - я, мой напарник, один из лётчиков и двое из охранников Еремеева. Остальные либо постоянно курили, либо, как, например, Николай с Марком, курили, когда хотели, и могли, в общем-то, обходиться без ежедневной дозы никотина. Я оглядел внешний вид бойцов, провёл рукой по собственному подбородку, поморщился. Да, не мешало бы побриться.