Ментовский вояж. Везунчики
Шрифт:
Я сразу же зацепил взглядом наглую физиономию депутата Сазонова, рядом с которым тёрлись двое накачанных парней. Сидорович оказался во втором ряду, прячась за плечом смазливой девицы с внешностью фотомодели. Та безмятежно работала челюстями, перекатывая во рту жвачку, время от времени кривляясь, и выкрикивая слова поддержки после очередных перлов главной ораторши.
Мне почему-то показалось, что эта фотомодель сильно смахивает на марионетку, и подаёт голос тогда, когда пан депутат Сидорович щиплет её за задницу - настолько велико было несоответствие внешнего вида девушки и её поведения. Наверное, всё дело в том, что девица куталась в какую-то шаль, доходящую
На нижней ступеньке крыльца здания, метрах в семи-восьми напротив митингующих, стояли их главные визави - Антонов и Федосеев. За спиной главы возвышался Петренко, рядом с ним топтались двое незнакомых мне ополченцев с ружьями. В дверях правления то появлялась, то исчезала испуганная физиономия Елены Васильевны, любительницы приложиться к бутылке качественного вискаря.
На груди Евгения Мироновича стволом вниз висел автомат - один из тех укороченных 'калашей', которые мы отдали ополченцам, а в поясной кобуре виднелся табельный ПМ. В отличие от участкового, глава администрации не имел никакого серьёзного оружия, если не считать трости, на которую он опирался. Роман Георгиевич, похоже, спал этой ночью часик-другой, не более, и выглядел очень замотанным. Чувствовалось, что Федосеева угнетает не столько тот шум и гам, который поднимали митингующие, а сам факт того, что он вынужден тратить драгоценное время на бесплодную болтовню о выборах и демократии.
– ...Светлана Михайловна, милая, ну, поймите же Вы, наконец, что нельзя устраивать выборы агронома, как Вы только что предложили, - Роман Георгиевич прямо по-отечески объяснял тощей тётке элементарные истины управления хозяйством.
– Агроном - это же не просто должность, но ещё и профессия, в которой требуются определённое образование, опыт и профессионализм, в конце концов... Да, согласен - это недемократично, и противоречит конституции, зато проверено практикой и соответствует здравому смыслу...
Вокруг правления, на всякий случай, дистанцируясь от митингующих, собирались иностранцы, привлечённые необычным шумом в столь ранний час. По своему обыкновению европейцы активно работали фотоаппаратами и айфонами, запечатлевая в цифре нашу местную экзотику. Отдельно кучковались местные, в основном, пенсионерки, чьи дома располагались поблизости. Даниловских мужиков, как я заметил, практически не было - многие из них охраняли окрестные фермы, а другие уже отправились на работу.
Поначалу наше появление на площади оставалось незамеченным для митингующих. Затем кто-то из них повернул голову, чтобы посмотреть, кто, там, приехал, ткнул локтем соседа... Секунд пять спустя тощая девица неожиданно замолчала на полуслове, вылупив зенки в сторону идущего впереди нашей группы Еремеева. Мы обошли толпу, подойдя с правой стороны к крыльцу здания администрации.
– Что за шум, а драки нет? Бузим, господа чиновники, да?
– с весёлой издёвкой в голосе поинтересовался мой бывший однополчанин.
– Какого чёрта вы вообще здесь собрались? Власть делить? Так она, власть эта, принадлежит народу - тем, кто живёт на этой земле, и на ней же горбатится, пашет, чтобы прокормить вас, дармоедов.
– Вы, господин Еремеев, вместе с вашими подельниками создали незаконное вооружённое формирование, что противоречит Конституции, - с пафосным апломбом произнёс из второго ряда Сидорович.
– И теперь, силой оружия, Вы насаждаете свои собственные порядки, в обход Закона, позабыв про свободу волеизъявления граждан. Вы провели антидемократические выборы, в которых не участвовали
– Стоп, притормози-ка, уважаемый, - поднял вверх руку Николай.
– Евгений Миронович, когда это ты успел флаг сменить? А, главное - зачем?
– Да ещё вчера вечером, взяли, и заменили, Николай Павлович, - пожал плечами участковый.
– Роман Георгиевич распорядился.
– Товарищи, ну, неужели у вас совсем не осталось совести?
– укоризненно покачал головой Федосеев.
– Наши с вами отцы и деды сокрушили фашизм, подняли красный флаг Победы над поверженным Рейхстагом. Красное знамя стало символом того громаднейшего рывка вперёд, что совершила наша Родина после революции, символом всех достижений и побед СССР. Неужели мы забудем свою историю?
– Вы узурпатор, сталинист, и ретроград!
– резанув нас злым взглядом, взвизгнула тощая девица.
– Долой! Долой! Долой!
Толпа мгновенно подхватила клич, громко скандируя на все голоса 'долой', а затем... Словно по команде, вперёд выскочила троица тех самых красивые девушек в накидках, что стояли в первом ряду. Подскочив к крыльцу почти вплотную, они сбросили наземь свои одеяния... оставшись в одних туфлях и трусиках. Тряся, в прямом смысле этого слова, грудями, они принялись визжать и кривляться, словно мартышки на баобабе. Поперёк их - чего уж кривить душой - весьма привлекательных персей красовался написанный чем-то чёрным лозунг 'долой'.
Атакованный голыми женскими бюстами, весь наш чрезвычайный совет застыл в ступоре, не сводя глаз с неожиданного стриптиза. А затем глава и участковый совершили одну очень большую ошибку - они спустились с крыльца, в надежде урезонить девиц, накинуть на их плечи валяющиеся на земле одежды. Антонов присел, подбирая шаль, Федосеев нагнулся, цепляя рукой другую...
Девки оглушительно завизжали, словно их насиловало стадо шерстистых носорогов, и толпа пришла в движение. На нас и на местных товарищей сразу же бросилось человек десять мужиков, вооружённых топорами, дубинками, и, похоже, очень уверенных в своих силах. Полагаю, они надеялись на внезапность и на своё подавляющее численное превосходство, плюс на то, что полиция испугается применить оружие.
Едва девки сбросили свои тряпки, я сразу же сообразил, что начинается финал представления под названием 'мирный митинг'. Обернувшись к своим, демонстративно передёрнул затвор автомата, одновременно щёлкая переводчиком на 'огонь короткими'. Наверное, это и спасло нас. Рискнувшие сойтись врукопашную митингующие на мгновение заколебались, оценивая угрозу, и потеряли шанс застать нас врасплох.
На меня сразу же налетели двое относительно молодых парней, с занесёнными для удара палками. Видимо, надеясь сбить с ног, чтобы завладеть оружием. Решив не мудрствовать лукаво, я подпрыгнул, ударив одного из них правой ногой в грудь, а затем, приземлившись, увернулся от просвистевшей над плечом дубинки.
Коротко ткнул второго нападавшего стволом 'калаша' прямо в шею. В кадык, к сожалению, не попал, но мужик схватился за горло, роняя дубинку. Сгруппировавшись, я заехал этому сраному борцу за демократию левой ногой по уху. Противник повалился наземь, а я дал очередь поверх голов тех, кто ещё лелеял надежду завладеть моим оружием. Слева у крыльца стрекотнула короткая очередь из 'калаша', и я резко обернулся, успев заметить, как оседает на землю одна из девиц, и падает вниз кто-то из толпы нападавших...