Меня зовут Джеффри Дамер. Подлинная история серийного убийцы
Шрифт:
Бат – небольшой городок на триста домов, поэтому и учеников в средней школе здесь не так уж много. Оживление здесь наблюдается лишь по утрам, когда все местные жители ведут своих детей в школу, целуют их, а затем садятся в машину и едут в Акрон на работу. В период с шести до семи вечера тут также иногда можно встретить людей, так как все спешат с работы домой, к своим семьям. Во все остальное время Бат производит впечатление города-призрака. Но тут живут люди. Вернее, они там жили в середине 1970-х, сейчас это место представляет собой триста заброшенных домов, каждый из которых легко можно приобрести долларов за триста-четыреста. Причем заплатят их вам, чтобы только избавиться от совершенно бесполезной, но облагаемой
По соседству с Дамерами живут две семьи: Шейренберги и Ричардсоны. Джорджия Шейренберг, мать двух детей возраста Джеффри, искренне радуется тому, что по соседству с ней теперь будет жить семья с мальчиком возраста ее детей. Дом Ричардсонов находится в нескольких сотнях метрах от Дамеров. Они сдержанно приветствуют Дамеров, но никак не проявляют желания общаться. Сын мисс Ричардсон Кент в школе делает вид, будто не знаком с Джеффри, но, видя то, как он выходит из своего дома, всегда вежливо кивает и держится другой стороны улицы. В школьной столовой Джеффри неизменно достается самый отдаленный и неудобный угол, в котором приходится есть в одиночку. Его пока еще не сделали изгоем, но он уже отчаянно близок к этому.
Однажды, когда уже близок конец учебного года, Джеффри идет к выходу из здания школы. Газон перед школой сейчас представляет собой самое многолюдное место в городе. Ни дети, ни учителя пока не спешат домой, радуясь неожиданно хорошей погоде. Джеффри начинает спускаться вниз по лестнице, как вдруг его сбивают с ног несколько детей помладше. Стоящие группой его одноклассники, в том числе и дети мисс Шейренберг, начинают покатываться со смеху. Джеффри отряхивается и испуганно смотрит на них.
– Извини, это правда выглядело очень смешно, – говорит кто-то из них.
Новичку средней школы Eastview Junior High не остается ничего, кроме как улыбнуться в ответ и постараться как можно быстрее уйти отсюда, так как этот смех буквально выводит из себя. Он просто не может для себя понять, издеваются над ним сейчас, или просто он правда смешно упал.
Лайонел, которому Джеффри пересказывает случившееся накануне, пожимает плечами и цитирует известную фразу Чарли Чаплина: «Нет ничего смешнее, чем падающий человек».
– Тебе нужно завести друзей и начать заниматься спортом, – привычно напоминает отец Дамера. Это их вечный спор. Лайонел хочет, чтобы у Джеффри было много друзей и отличные отметки в школе. Если с оценками все не так сложно, то вот друзей Джеффри так и не нашел.
Выйдя на улицу утром, Джеффри видит, что во дворе мисс Шейренберг собрались почти всего одноклассники. Соседка приветственно машет ему рукой и приглашает его поиграть вместе с другими детьми. Ему этого отчаянно хочется, но он начинает вежливо отказываться. Мисс Шейренберг проявляет настойчивость, и Джеффри все же идет к соседям. Дети без особенного восторга воспринимают новость о том, что Дамер присоединиться к их компании. Они увлечены какой-то игрой и предлагают Джеффри подождать в углу, пока они доиграют. Джеффри садится на лужайку рядом с домом Шейренбергов и начинает наблюдать за игрой. Неподалеку в садовом кресле сидит мисс Шейренберг и ободряюще улыбается Дамеру.
Так проходит немало времени, а раунд игры все никак не заканчивается. Джеффри так и продолжает сидеть чуть поодаль и наблюдать. В этот момент кто-то из детей соседки резко оборачивается и падает, ударяясь при этом о железное барбекю, стоящее на заднем дворе дома. На мгновение все стихает, как будто никто не знает, как на это реагировать. Как вдруг Джеффри начинает хохотать, наблюдая за корчащимся от боли мальчиком. Ведь нет ничего смешнее упавшего человека, правда? Ведь еще вчера над ним точно так же смеялись.
– Ты совсем сумасшедший, да? Прочь из моего дома немедленно! – визжит мисс Шейренберг и несется на помощь своему сыну. Джеффри поднимается и непонимающе смотрит на все это несколько мгновений. Все остальные дети поглядывают на него с каким-то чувством превосходства и брезгливости на лицах. Джеффри ничего не остается, кроме как уйти поскорее отсюда.
Еще очень долго он будет обдумывать произошедшее и не понимать, что именно сделал неправильно. Он никогда не умел понимать эмоции других людей. Если одним это дается с рождения, то другим приходится постигать эту науку долгие-долгие годы. Но даже тогда они не будут так тонко чувствовать собеседника, как те счастливчики, которые с рождения умеют тонко чувствовать настроение других людей. Ребенок, оказавшись в ситуации, когда его, с одной стороны, психологически отвергают, а с другой – демонстрируют заботу, попросту не может научиться распознавать эмоции других людей. Уже во взрослом, осознанном возрасте они пытаются обучиться этому искусству, но единственный способ, каким это можно сделать, – копировать других людей. Повторять ту реакцию, которую наблюдал накануне в схожей ситуации. В тот раз Джеффри рассмеялся, чем навсегда испортил отношения с мисс Шейренберг и ее детьми.
С тех пор его начинают сторониться в школе. Причем не только дети, но, кажется, и учителя. Джеффри легко справляется со всеми заданиями, поэтому получает неплохие отметки. Это дает учителям возможность попросту не замечать его. Если бы у Джеффри были плохие отметки, то его бы приходилось ругать и общаться с родителями, если бы оценки были исключительно хорошими – приходилось бы хвалить. Джеффри никогда не выполняет домашние задания, предпочитая тратить свободное время на просмотр телевизора, за что всегда получает низшие оценки. Во время проверочных работ он неизменно демонстрирует хорошие знания. Таким образом, у него выводится средний уровень знаний, что всех устраивает. Его никогда не хвалят, но и нечасто ругают. Разве что за прогулы, которые случаются с завидной регулярностью.
Летом между пятым и шестым классом Джеффри Лайонел уговаривает жену лечь для обследования в психиатрическую клинику. Это всего несколько дней, да и нет в таком обследовании ничего страшного. Но не для Бата, в котором никогда ничего не происходит. Клиника располагается в единственном крупном городе поблизости, Акроне. Естественно, находится несколько человек из Бата, которые там работают и которые, естественно, проговариваются о том, что видели мисс Дамер там, своим соседям. Вскоре слухи о психической неуравновешенности странной и кажущейся излишне высокомерной Джойс Дамер густой паутиной окутывают маленький Бат. Теперь уже все сторонятся Дамеров.
– Дамер, не хочешь рассказать о Гражданской войне Севера и Юга? – спрашивает однажды учительница на уроке естествознания.
– Запросто. 1861–1865 годы. Война между хорошо развитым Севером и рабовладельческим Югом.
– И все? – недовольно интересуется женщина. По большей части она недовольна тем, что Дамер хоть что-то ответил, так как в ее планы входило публичное покаяние двоечника.
– Боевые действия начались с обстрела форта Самтер 12 апреля 1861 года и завершились сдачей остатков армии южан под командованием генерала Стенда Уэйти 23 июня 1865 года… – Дамер говорит все это впервые. Столько слов он не произносил за все время своего обучения. Он уже несколько месяцев как ходит в эту школу. Несколько раз приходилось писать проверочные работы, за которые он получал самые разные отметки – от «С» до «А». Еще ни разу никто не просил его ответить на вопрос. С ним здороваются, но почему-то опасаются заводить разговор. Начало средней школы – самое опасное время. С кем начнешь общаться, тем и будешь по жизни. А кто знает, что это за новенький? Если он станет изгоем, то потащит в эту пучину и тебя. Поэтому сейчас все с удивлением слушают хорошо поставленную речь отличника, так несуразно звучащую с последней парты.