Меня зовут женщина (сборник)
Шрифт:
Собственно, у нас с мужем было рабочее общежитие в виде двухкомнатного номера в гостинице «Академическая», у бывшего мужа – любимые женщины с жилплощадью, у сыновей – ночевки по друзьям, а у матушки – квартира моего брата. Так что, начав материализовываться без предупреждения, Наталья построила отношения со всеми по очереди.
Через месяц, собравшись вместе за ужином, мы создали банк информации, в нем лежало:
Наталья Гончарова живет у «мадам Дины» и оставила телефон туда.
«Мадам
Наталья Гончарова нашла себя в России, после того как начала мыть полы в московской церкви и стала ее истовой прихожанкой.
Наталья Гончарова занимается целительством в Институте стоматологии и привела матушке оттуда пациентку.
Наталья Гончарова – сильный экстрасенс, но лечить себя не дает и держит в тайне дату своего рождения, чтобы не стать жертвой вмешательства астрологов в судьбу.
Наталья Гончарова показывает фокусы, просит задумать слово или рисунок, перенести это на бумагу и отгадывает, в ошибках замечена не была, узнав дату приближающегося дня рождения матушки, Наталья Гончарова готовится к нему.
Наталья Гончарова стояла на Арбате с чучелом крокодила и экологическим плакатом, денег при этом не собирала.
Наталья Гончарова проходит в метро мимо контролера, глядя ему в глаза и не показывая проездного.
Наталья Гончарова богата и приносит продукты из очень дорогих магазинов.
– Твоя любовь к экзотике должна знать разумные пределы, – вздыхал муж, но я уже затащилась на Наталью и, видя, как она нуждается в нашем доме, сокращала дистанцию. В ней было качество, отчетливо влюбляющее меня, она была бескорыстна. Я часто порывала с многолетними подругами, замечая, как из шкурной искры возгорается пламя. Вроде еще те же глаза, та же улыбка, но сквозь них такой пожирающий блеск и плотоядное беспокойство, которые быстро смешают карты, и человек начнет не то писать, не туда ходить, не на то ставить, а там уж и поминай как звали…
В Наталье были совершенно иной блеск и совершенно иное беспокойство. Характеристика личности начинается с уяснения ее потребностей. Я не могла уяснить Натальиных потребностей, но то, что я чувствовала в ней, меня не отталкивало.
Мне пришло в голову подарить ей замученный лежанием в саду экземпляр немецко-цветаевской повести о Наталье Гончаровой.
– Еще одна Гончарова? – удивилась Наталья. – Но это неинтеллигентно, это – глупый плагиат. По-немецки читать не люблю. Знаете, госпожа Мария, я с детства ненавижу все эти: «Morgen, morgen, nur niht houte!» – пропела она именно тот стишок, которым меня доставали
Ударили морозы, и Наталья стала появляться в видавшей виды цигейковой шубе. Шуба была не по росту, и Наталья Гончарова выглядела совсем как мы в совковом детстве, когда тяжеленная маловатая цигейковая шуба и точно такая же бесформенная шапка были залогом зимнего гулянья.
– Я выгляжу экзотично, но мадам Дина силой надела это на меня. В Новой Зеландии я не привыкла носить такие тяжелые вещи и чувствую себя, как черепаха, ненавидящая панцирь. Кстати, я считаю черепах более высокоорганизованными существами, чем крысы, – сообщала Наталья.
В руках ее на смену сумке пришел пакет, содержимое которого она демонстрировала. В пакете жили ключ, разбросанные небольшие российские рубли и доллары, расческа. Из чрезвычайных вещей появлялись дорогущий сундучок с кодовым замком и загадочным назначением; дискеты, каждый раз не желающие совмещаться с нашим компьютером, а потому так ни в чем не признавшиеся; дефицитные импортные лекарства, благотворительно несомые кому-то, и разнообразная печатная продукция в виде проспектов, приглашений и документов с предельно престижных и предельно разнообразных мероприятий.
Наталью интересовало все, и практически на все темы она годилась порассуждать в нахватанной парадоксальной манере. Только такой зануда, как мой муж Олег, не нашел в ней ничего любопытного. Ее речь была убедительна той убедительностью, которая задается своеобразием сопоставлений, архитектурой рассуждения и ритмом. Убеждала не фригидная логика, а магия слов. У нее не было границ языка, она пользовалась языком, как пользуется действительностью постмодернист, создавая изобразительное произведение. У нее не было границ языка, потому что у нее не было границ мира.
– Она все время научничает, но для такого рода рассуждений необходим научный аппарат. Наука – это ритуал, он не работает без ссылок, без отталкивания от последних достижений и культуры дискуссии, – настаивал муж.
– Роль, которую играл прежде шаман, принадлежит нынче научному эксперту! – ехидно цитировала я.
– Совершенно верно, – отвечал муж. – Ты утоляешь тоску по шаману Натальей Гончаровой, имеешь право. Но при чем тут я?
На день рождения моей матушки Наталья пришла с таким торжественно-возвышенным лицом, будто это молебен во спасение человечества или вручение государственных премий.
– Я первый раз в вашей стране на дне рождения, госпожа Людмила, – сказала она, как обычно, чуточку виновато. Сняла платок и рассыпала по плечам черные густые прямые новозеландские волосы. Собственно, для того чтобы быть красавицей, ей не хватало только пары размеров бюста, смягченной пластики и сознания своей привлекательности. Но Наталья Гончарова к собственной женственности собственным интеллектом не обращалась, она жила мимо нее.
– Обожаю быть свахой, – заехала я на эту территорию. – У меня есть для вас женихи.