Меняю колоду!
Шрифт:
Опять же как в слайд-шоу… зареванное от счастья лицо мамы… Добродушные похлопывания по плечам Петра. Василий второй месяц служит в армии, еще КМБ не прошел и присягу не принял… Баня… Кормление с мамкиными причитаниями: «Ой как исхудал-то, сыночко!»…Расспросы, переживания… Положенная по поводу моего отпуска пьянка-гулянка едва ли не на половину села… Встреча с друзьями-товарищами, «поляна» от моих щедрот… Снова расспросы-ответы. Тут я передал инициативу Жому, языком потрепать он тот еще мастер. Ну это я так, не со зла, друг все-таки, а друзей нужно прощать даже за избыточно длинный язык, особенно если в том их вины и нет.
Затем наступили рождественские и новогодние каникулы. Вот уж где мне удалось знатно оторваться в плане отношений с представительницами противоположного пола. Дело в том, что в зимнее время
Помимо главного зала, где собственно все окрестные пейзане смотрят кино, а молодежь осуществляют танцульки по выходным и праздникам, комнат комнатушек и подсобок здесь превеликое количество. Они хоть и заперты на ключ, но нет такого замка, который был бы способен удержать жаждущую большой но чистой любви парочку от возможности перепихнуться, пусть даже и не в очень располагающей для этого обстановке. Так или иначе, но от девиц, желающих уединиться с юными магическими дарованиями, в военной форме и знаками принадлежности к Мажескому корпусу Российской Империи у нас с Жомом отбоя не было. Чем мы и пользовались на всю катушку.
Слава всем богам за то, что в этом мире существует магия, благодаря которой, возможность ненароком подцепить дурную болезнь или зачать ребенка до вступления в законные брачные отношения полностью отсутствуют. То есть, исключен основной фактор страха, не позволявший девушкам первой моей реальности оторваться на всю катушку. Может быть, какой ханжа и скажет: «Фу, как неприлично, сплошное блядство!». Я отвечу: «А вот и нет». Секс без ограничений предоставляет возможность молодым людям выбрать наиболее подходящего партнера не только в плане телесных утех, но и психологической совместимости, что делает их дальнейшие семейные отношения более устойчивыми. Прожив полгода в Бобровке, я ни разу не слышал чтобы какие-нибудь муж или жена подрались на почве ревности. Оно, может быть, и блудят по-тихому, но не так массово, как в первой моей жизни. Вот такой, казалось бы, парадокс, на самом же деле, вполне нормальное явление для данной земной реальности. Впрочем, не стану более углубляться в разного рода рассуждения псевдофилософского характера.
Еще один момент. Перед Рождеством наш дом посетил Лойко Макарский-Наливайченко. Посидели, отобедали, отдали должное отцовой «амброзии». Затем, уединившись с гостем в моей комнате, предложил ему несколько бессмертных хитов из моей прошлой реальности, на этот раз из репертуара Петра Лещенко. Особенно Лойко понравилось «Все, что было». Глазенки загорелись забегали, ручонки затряслись. Как результат, за три песенки содрал с него полсотни тысяч рубликов, и это даже не за исключительные права, лишь за исполнение «моих» нетленок. На следующий день, как водится, встретились в здании известного банка Климовска, где оформили договор и на мой счет капнула означенная сумма. Заодно проверил свое финансовое состояние. Родители особо не транжирили средства, ну кроме покупки авто, так что к этому моменту там лежало более двухсот тысяч. Батя по весне собирается начать строительство механического завода вблизи уездного центра неподалеку от железнодорожной станции. Пустырь в сотню гектаров уже приобрел, считай за гроши. Поначалу планирует выпуск скобяных изделий, крайне востребованный товар, особенно в удаленных от европейского центра бурно развивающихся сибирских и дальневосточных губерниях. Я ему сказал, чтобы особо не экономил. Если разворачивать производство, так с размахом, чтоб на всю Рассею-Матушку.
Наконец подошло время проводов теперь уже в Москву для обучения в Университете Магических наук. Застольно, шумно, с песнями и плясками. Отец много не пил, ибо именно ему выпала честь вести обратно на железнодорожный вокзал города Климовска нашу троицу. Маменька при расставании всплакнула, как водится. Брат пожал руку и обнял. Батя сохранил все нравоучительные сентенции до прощания в Климовске.
Прибыли вовремя к восьми часам вечера, еще с полчаса ждали прибытия состава. Заселились в отдельное купе. Что приятно, попутчиков в нем не оказалось. Дал трешку проводнику, чтобы никого к нам не подселял. Упаси Господь, какой шумный алкаш окажется, хуже того, дама с грудным ребенком. Еще рупь вручил, чтобы чаем обеспечивал по первому нашему требованию.
Катька была печальна и нелюдима. Знаю, кто ей изрядно подпортил настроение — деревня шило в мешке не утаить. Я даже без помощи говорливых доброхотов все понял, поскольку Вадима Завьялова сына нашего мельника видел на вечеринках в обществе какой-то весьма бойкой девицы из Хохловки, на мой искушенный взгляд, значительно приятнее снаружи Катьки Трофимовой. Насчет прочих достоинств новой пассии Вадима судить не берусь, но то, как крепко она уцепилась за парня, наводило на мысль: быть ему в самом скором времени женатиком. Поэтому и грустит наша Катя, ибо вчистую проиграла наглой девке из какой-то захудалой деревушки. Впрочем, у нее впереди Москва, студиозы МУМ из небедных семей, надеюсь, по достоинству оценят нашу Екатерину, ну, как минимум, столбовым дворянством наградят, а может, и княгиней станет или в боярский род войдет. Если объективно, на рожицу она оченно даже ничего, к тому же свеженькая весьма одаренная селянка — экзотик по меркам столицы.
Повертелся на спальном месте. Попытался уснуть. Не получилось. Во время проводов, пока гости развлекались, умудрился покемарить пару часиков, вот сон и не идет.
От визита в родную Бобровку мысли вновь вернулись к тому, что случилось после прохождения курсантами Зуевской внепространственной аномалии — именно под таким названием в официальных документах проходила тамошняя Прорва. То что феномен был делом рук какой-то высокоразвитой цивилизации, ежу понятно. А вот для чего было возиться и создавать грандиозную конструкцию, способную принять в себя единовременно неисчислимое количество разумных, непонятно вообще. Скорее всего, напоминает испытательный полигон, по прохождении которого испытуемый награждается какой-нибудь способностью. Вот только теперь никому кроме меня не суждено получить подарок от неведомых благодетелей. Счастье в одну харю. Почему портальный переход захлопнулся? — вопрос, ответ на который будет вряд ли когда-нибудь получен. Чувствую себя немного виноватым, поскольку подозреваю, что поломка лабиринта моих рук дело. Жаль конечно, потерять столь ценный объект. Было бы неплохо, если все наши курсанты, пройдя испытание за Гранью, получили какую-нибудь ультимативную способность. Мне, например, здорово повезло, поиметь абсолютную защиту от любого ментального воздействия. Хотя если подумать, вдвойне повезло, что об этой фишке знаю только я один. В противном случае, меня ждала бы судьба подопытного кролика. Пусть даже сидеть мне предстояло в золотой клетке, все равно, на фиг, на фиг.
Справедливости ради, стоит отметить, что угрызения совести не очень сильно меня мучают. Я не виноват, что придумал способ продержаться во внепространственной аномальной зоне достаточно времени, чтобы добраться до законного приза. Хорошо, что Колька дисциплинирован и выполнил мои указания сидеть внутри Прорвы на попе и никуда не рыпаться. Уж этот простофиля непременно поведал бы Блинову, что получил награду от неведомых иномирян. Пусть это звучит чересчур эгоистично, но мне опять-таки не стыдно. Предупреждать нужно, так что я не виноват.
Задобрив разумными аргументами слегка потревоженную совесть, сам не заметил как провалился в крепкий здоровый сон без сновидений.
Уснул последним, проснулся, как ни странно, первым. Катя и Колян продолжали преспокойно дрыхнуть. На наручных часах семь утра. Если верить расписанию, в Москве будем через три часа. Можно было бы еще поспать, но услужливая память напомнила о маминых пирожках, копченой курочке и прочих вкусностях хранящихся в моем рюкзаке и в желудке забурчало.
Утренний туалет много времени не занял. Сходил до купе проводника, взял стакан чая. На соседей брать не стал, если что, сами сгоняют, тут недалеко. Свернул матрас с подушкой, одеялом и постельными принадлежностями, сдвинул все это в ноги. На столе расстелил лист вощеной бумаги и начал вываливать на него прихваченные из дома харчи. По купе распространился восхитительный аромат домашней выпечки, копчений, солений и прочих вкусностей.