Меняю любовницу на жену
Шрифт:
Я лихорадочно принялась раздумывать над тем, где мне найти фамилии и, главное, адреса бывших владельцев ресторанов. Хорошо хоть Киря просветил меня, дал названия ресторанов, принадлежащих теперь Пирожку. В гостинице было нечто вроде Интернет-кафе — небольшая комнатка с несколькими компьютерами, подключенными к Интернету. Все правильно: постояльцы гостиницы — люди деловые, везде должны иметь доступ к всемирной паутине, хозяйка гостиницы учитывала веяние времени.
Кроме меня, сейчас в комнате никого не оказалось. Вот и хорошо, никто не будет отвлекать от дела. А то в прошлый раз пришлось двинуть одному очень и очень любознательному
Нужную информацию я все-таки нашла, и через час у меня имелся целый список бывших владельцев различных ресторанчиков. Я выбрала пару-тройку самых крупных.
Первой в моем списке оказалась некая Даурова Лариса Петровна. Проживала она в тихом центре, в элитном доме с охранниками и видеокамерами у подъездов, с консьержками на нижних площадках покрытых ковровыми дорожками лестниц. Да, у нас в Тарасове таких домиков пока нет, но это только пока. Хорошо, я предварительно позвонила, иначе куковать бы мне на улице в ожидании шанса проникнуть хотя бы в подъезд. Для Дауровой я сочинила правдоподобную историю о собственном бизнесе, который хотят перекупить некие плохие дяди. Тема, вероятно, все еще была болезненной, и Лариса Петровна согласилась принять меня.
Охранник спросил, к кому я иду, коротко кивнул после ответа и впустил меня внутрь. Консьержка проводила меня до лифта, нажала кнопку нужного этажа, и я плавно понеслась вверх, на одиннадцатый этаж, в совершенно бесшумном лифте с зеркальными стенами и крохотными банкетками по углам. М-да-а, в таком лифте и жить можно.
— Здравствуйте, Лариса Петровна, — проговорила я, входя в квартиру.
— Добрый день, — отозвалась она.
Сколько лет Ларисе Петровне, с ходу я не могла бы сказать. Ей могло быть от тридцати до пятидесяти. Ухоженное, явно подвергавшееся нескольким пластическим операциям лицо с минимумом косметики. Модная короткая стрижка, волосы выкрашены в приглушенный вишневый цвет, очень подходящий к ее карим глазам и смугловатой коже. Вот только крохотные морщинки возле глаз, едва заметные для постороннего взгляда, говорили о том, что Ларисе Петровне, пожалуй, уже давно за тридцать.
Бывшая владелица ресторана пригласила меня в просторную гостиную, уселась напротив в глубокое кожаное кресло и, закурив, спросила:
— От кого вы узнали про меня?
Рассказывать, что я просто вычислила ее, взяв информацию из Интернета, объяснять, почему мне пришло это в голову, я не стала. Иногда маленькая ложь экономит много времени и сил.
— Найти вас мне подсказала моя знакомая, Ангелина Пашкова, — проговорила я, глядя ей в глаза.
— Ангелина? — брови Ларисы Петровны поползли вверх. — Но, по-моему, с ней произошел какой-то несчастный случай несколько месяцев назад… — проявила осведомленность Даурова.
На это я не рассчитывала, однако решила врать дальше:
— Да, она погибла, но наш разговор был как раз незадолго до ее смерти.
Даурова удовольствовалась этим объяснением и не стала задавать новых вопросов.
— Понимаете, она рассказала мне о том, что вы оказались в такой же ситуации, как и я. У меня небольшой ресторанчик, но в очень приличном месте. Несколько месяцев назад ко мне обратился некто с просьбой продать его. Предлагали деньги неплохие, но гораздо меньше того, что в будущем может приносить ресторан. А ресторан этот — подарок моего жениха к свадьбе. Понимаете, он очень мне дорог, поэтому я отказалась его продавать. Предложение повторили еще раз, я снова отказалась, и у меня начались неприятности: один раз побили стекла, в другой раз в зале произошла драка, в третий раз подмешали в пищу какую-то гадость. Тот человек появился у меня опять с тем же предложением. Правда, сумму он предложил уже значительно ниже первоначальной.
Лариса Петровна внимательно слушала меня, одну за одной выкуривая тонкие длинные сигареты.
— Вот, собственно, и все. Я слышала, у вас было что-то подобное? Посоветуйте, что мне делать дальше. Соглашаться или бороться? Может быть, стоит пойти в милицию? Соберемся вместе — вы, я, еще кто-нибудь, кто пострадал… Вместе мы сила, — я пыталась быть убедительной, горячилась, размахивала руками и прочее в том же духе.
Лариса Петровна докурила очередную сигарету и спокойно произнесла:
— Надо было принять самое первое предложение. А теперь… соглашайтесь на любые условия. Это серьезные люди, и шутить они не будут, — произнесла она сухо. — Ни в какую милицию, тем более сообща с кем-нибудь, я не пойду, и не надейтесь. Мне своя шкура дороже. Вообще-то, деточка, ваш рассказ скорее похож на провокацию, чем на правду. Я только не знаю, на чьей вы стороне. Если это проверка господина Пирожка, передайте ему, что я выполняю условия нашего договора и прошу не лезть в мою жизнь. Если вы из милиции, тем более я ни во что ввязываться не стану. Ни один из нас, пострадавших, не сможет доказать, что наши рестораны скупал Пирожок. А сейчас… Извините, у меня срочное свидание, — торопливо проговорила Даурова, выпроваживая меня из квартиры.
Что ж, на нет и суда нет. Впрочем, я уже и так получила нужную информацию. И кажется, пора мне наведаться к господину Пирожку. Визит к другим бывшим владельцам ничего нового не даст. Никто из них ничего не скажет, все напуганы, боятся за жизнь близких. Судя по всему, Пирожок вполне мог стать заказчиком смерти Ангелины.
Я вернулась в гостиницу в надежде на то, что Марина успела переговорить со своими друзьями из «Звездного неба». Заглянула в бар, но там увидела, что за стойкой стоит напарница Марины.
— Добрый день, — поздоровалась я и поинтересовалась: — А где Марина?
— Ее смена закончилась, но она сегодня еще придет, часов в девять вечера. Что-нибудь передать?
Я кивнула:
— Попросите, чтоб зашла в пятнадцатый номер, к Татьяне, — попросила я.
Затем поднялась к себе в номер, приняла душ. Бесцельно бродила по номеру, щелкала пультом телевизора, но… мысли мои были заняты совсем другим, отнюдь не телепередачами. Наконец достала из сумочки мешочек с косточками и решила попытать судьбу — чего мне ждать в ближайшее время?
36+20+11 — «Вы излишне заботитесь о мелочах, забывая о главном».
Забавно, о каких это мелочах идет речь? Я удивилась, пытаясь проникнуть в суть изречения. Нет, моя голова наотрез отказывалась соображать, а раз так… чего думать — действовать надо. Про главное-то я помню — я должна расследовать убийство Ангелины. Неважно как, но я все равно отыщу этого урода, рано или поздно.
Мои рассуждения с самой собой были прерваны деликатным стуком в дверь.
— Да, войдите! — крикнула я.