Мера человек: Выбор
Шрифт:
Я поджал губы.
— Что случилось с этим Отцом?
— А кто знает? Разное говорят…
Дагон разговорился. Сколько демонов, столько и мнений — одни говорят, что это целестовские боги смогли остановить его, другие, что это воля Абсолюта, третьи говорят, что слабость дьяволов. Правда, нехотя демон добавил, что есть и ещё версия: Просветлённый коснулся Отца.
— Давно это было, ещё на заре создания миров, — он отмахнулся, — Тогда не было ни меня, ни сегодняшних богов. Кто во что верит…
— Но ведь
— У любой силы есть предел, разве нет?
— Но…
— Хватит болтовни. Добро пожаловать, червяк.
Тут же Дагон показал вдаль. Там, где заканчивался зуб, по которому мы шли, стояла одинокая хижина.
— Ты здесь живёшь?! — вырвалось у меня.
— Временами, — кивнул тот.
По мере приближения мне удалось рассмотреть его жилище.
Сначала показалось, что хижина построена из веток, но оказалось, это кости, обтянутые кожей. Небольшой вигвам, в котором этот демон навряд ли поместится в полный рост. Зачем он ему вообще, если целиком не влезет?
Рядом из натыканных костей подобие оградки. За ней грядки с растениями, похожими на бордовую цветную капусту около метра высотой — у основания настоящие лопухи, к верху листья уменьшались, и венчало всё ярко-красное, даже чуть светящееся, соцветие.
Я остановился, поражённый. Как-то не вязалось у меня всё это с представлениями о демонах. Живёт тут в одиночестве, будто отшельник.
Впрочем, Белиар же говорил о каком-то отмороженном загонщике, который тут уже две тысячи лет…
— Значит, так Беляш говорил? — рыкнул Дагон, — Ничего, встречу, рога-то пообломаю.
— Боюсь, это невозможно, — тяжко сказал я, — Вполне может быть, что он…
Демон захохотал:
— Ты, червь, думаешь, что этого бабника можно убить?! Если бы это было так просто, я бы давно это сделал.
Я смотрел на него исподлобья, и мне очень хотелось поверить в эти слова.
«Знаешь, впервые я переживаю за жизнь демона».
— Так ли уж и впервые, Плётка?
Хали прошипела в ответ что-то неразборчивое.
Наконец, долгий поход закончился, и теперь мы стояли перед шалашом этого Дагона — самое время выяснить, что ему от меня надо. И как вообще оказалось, что демон спокойно себе живёт в Инфериоре.
— О, у меня с Инфериором свои отношения, — демон вдруг уселся прямо на землю, облокотился об оградку, отчего та жалобно скрипнула, — Белиар знает это, он ко мне давно клинья подбивает.
— Что он от тебя хотел?
— Дьяволом он стать хочет, ясное дело. Ищет союзников. Нет, этот Беляш очень умён, но ум — вещь опасная. Я лучше побуду отмороженным психом.
И он постучал когтем себе по рогу.
— Времена нынче в Тенебре такие, что свою силу не стоит никому показывать. Загонщика, который две тысячи лет дует в задницу Отцу Апепов, никто всерьёз
— Ты про вашего дьявола?
Демон кивнул:
— Не всё с ним чисто. Со времён той войны больше дьяволов не появлялось, а верховные демоны помирают, не достигая настоящего величия.
Я вспомнил про Эзекаила, Аваддона…
И от всех этих мыслей Дагон ошарашенно округлил глаза, переваривая полученную информацию:
— Вот же дерьмо… поднёбное!
Демон ошарашенно молчал, и я, постояв некоторое время, уселся рядом. Тут же протянул руку через оградку, желая коснуться листа капусты.
Дагон замер, глядя на это, и я остановил руку. Прищурившись, я спросил:
— Что это за растение?
— Каракоз, ясное дело, — демон сам дотянулся и отщипнул листок, потом отправил в рот.
Его зрачки на миг расширились, и он стал довольно жевать.
— Мне просто интересно, живой каракоз убьёт тебя или нет?
Я убрал руку. А вот мне не интересно.
— Белиар живой?
«Слава Небесам. То есть, Бездне… Да твою-то мать!» — Хали выругалась, — «Демоны сраные!»
Демон захохотал до слёз, и ангел замолчала, спрятавшись за скорлупу отчаяния. Слишком много на неё свалилось за последние полчаса.
— Ты это, — протянул я, — Полегче давай.
Дагон кивнул, потом обернулся, протянул руку за полог, и вытащил кожаный свёрток. Внутри оказалась костяная шкатулка. Он развернул кожу, кинул лоскут на землю, и любовно погладил резную крышку.
— Это что?
Демон молча открыл шкатулку и высыпал на лоскут кожи карты.
— Это то, во что мы сейчас будем играть.
«Марк, не соглашайся».
Я узнал символы на картах. Кружочки, треугольники, глаза…
— Нулячья семиступка?
«Только это адская семиступка…», — поправила Хали, и тут же замолчала.
По логике вещей, верный страж Медоса не должна бы знать эту игру.
— Ага, как же, не должны они, — Дагон с усмешкой кивнул, откладывая шкатулку в сторону.
Потом когтистые пальцы сграбастали колоду, и он начал активно тасовать. Горящие зрачки намекали, что он просто обожает эту игру.
— Белиар частенько ко мне наведывался, — красные пальцы замелькали, метая карты мне и раздающему, — Мы неделями резались.
Он поморщился, коснувшись рога, и пояснил, что это обломал Белиар.
— Мы делали забавные ставки, — он цыкнул, — Но сейчас я ему должен. Знаешь же, карточный долг, дело такое…
— То есть, ты мне помогаешь, потому что проиграл Белиару в карты?
— Да.
— А откуда ты узнал, что мне нужна помощь?
— Ну, когда верховный демон умирает, уж я-то могу это почувствовать.