Мера ноль
Шрифт:
– Могла бы и помочь! – прорычал я, перевернувшись на живот и встав на локти.
Вторая многоножка стучала и стонала где-то в темноте за камнями.
« А что я могу сделать? В них нет магии».
Я замотал головой. Пусть она это скажет нашим ученым, если они встретят насекомое два метра длиной. Я даже не представляю, кто мог убить ту многоножку, труп которой столько раз мне помог. Напавшие на меня были намного мельче.
«Если я тебе скажу, кто мог убить, тебе не понравится».
Я осторожно
– Нулячья твоя мера! – зашипел я, пытаясь высмотреть многоножку в темноте.
«Смотрю, понабрался уже словечек».
– Не отвлекай.
Я перехватил поудобнее нож. Скользкий, зараза, весь в зеленой крови. Справа застучали лапки. Простучали по кругу, шевельнулся панцирь с лежащим сверху трупом.
– Ну, давай! – крикнул я, утирая лоб.
Где-то в ней там торчит жвало, а значит, эта тварь тоже может сдохнуть. Я решил, что ждать не стоит, и надо добить.
Прыгнув вперед на два шага, я подскочил к камню впереди. Рывком выглянул, и сразу отскочил. Никого.
Потом перебежал к следующему. Здесь света от щели в потолке уже не хватало, но я надеялся на то, что тварь сама наполовину ослепла. Я разбежался и, стараясь не останавливаться, побежал по кругу.
Насекомое не выдержало и напало на меня за следующим камнем. Я не успел среагировать, попытался ударить ножом, но тварь сама промахнулась, и задела меня только телом. Нож проскрипел по твердому панцирю.
– А-а-а, – меня откинуло вбок, прямо на камень, и я снова приложился затылком. Нож выпал, я свалился и оперся на раненую руку.
– А-А-А!!! – я заорал от дикой боли, едва не потеряв сознание.
Сверху навалилось что-то, по телу застучали твердые ножки. Мотая головой, я отпихнул тварь, но она уже прицепилась, задирая кожу зазубринами на лапах. Я подтянул колени к животу, и стал отпихиваться уже ногами. Раскинув руки, я вдруг нащупал раненой рукой нож.
Блин, пальцы не двигаются! Не могу схватить.
Многоножка щелкнула челюстями, и нога ниже колена отозвалась дикой болью. Я извернулся, открыв спину врагу, и кинулся к ножу здоровой рукой. В лопатки уперлись острые лапы, закапала слюна.
Я наконец схватил рукоять и, заорав, резко развернулся. Многоножка завалилась набок от моего движения и сорвала мне кожу со спины. Я рванулся к ней, навалился сам сверху, и загнал нож прямо в морду, прижав сверху еще больной ладонью.
– Н-на! – лезвие вошло по самую рукоять, а я так и напирал сверху, крутил его как сверло, – Сдохни, тварь!
Многоножка проскребла мне по груди лапой, оставляя ссадину, и затихла. Через миг вспыхнул светлячок и влетел мне в грудь. Стало чуть-чуть получше.
Я отвалился от трупа чудовища и с облегчением выдохнул.
« А ты молодец!»
– Спасибо, – сказал я, корчась от боли, – Что ж ты молчала, даже не помогла.
«Это бы отвлекало тебя».
Я усмехнулся и подтянул к себе правую ногу. Чуть ниже колена красовался глубокий порез. Вот же дрянь!
«Зато ты получил дух. И теперь чуть-чуть ближе к первой мере».
– Насколько я тебя понял, это может быть всего лишь капля в пустом ведре.
«Будь оптимистом».
Я попытался встать. Рука не слушалась, нога болела нещадно. Я усмехнулся – да, теперь я точно не боец.
Пещеру прорезал дикий крик, прилетевший из темноты. Вздрогнув, я обернулся. Крик был человеческим, и шел с той стороны, куда я еще не дошел.
«Ну вот, как я и боялась. Одного Скорпиона уже нет».
Хромая, я поскакал к тому месту. Нога не давала идти ровно, но, опираясь на камни, я все-таки прошел еще метров пятьдесят.
Ридар лежал у самой стены грота. В пяти шагах от него открывался вход в темную пещеру, и туда вели кровавые следы. Много лапок.
– Блин, что за тварь это сделала? Он же вторая мера.
Грудь юнца зияла огромной дырой, будто из него «Чужой» вырвался. Меч валялся рядом.
«Так я и думала».
Я, с опаской посматривая на темный вход, приблизился к парню.
– Что ты думала? – прошептал я.
«Все животные в Регнуме – первая мера. Но у них в мере ступеней бесконечное количество».
– Та-а-ак, – протянул я, понимая, куда клонит спутница, – Продолжай.
Я осторожно положил нож и ухватился за пояс молодого скорпиона, стал развязывать ремень. Хватит уже голышом бегать. Ботинок у него тоже не было, в это мире много кто босиком бегает, как я понял.
«Если животное достигает восьмой ступени, или еще выше, оно уже может сразиться со зверем на равных».
Стянув штаны, я кое-как надел их. На моем дрище они висели, как мешок, и затянуть пояс одной рукой у меня не получалось. Мучаясь, я на всякий случай подтянул меч. Тяжеловат, но по любому лучше ножа.
– Я понял, – прошептал я, – Какая-то тварь в этой пещере достигла такой силы, что юнцов режет на раз два.
«Да».
– А что же старшие Скорпионы? Им не жалко молодняк отправлять на убой?
«Они придут убить ее. Но только когда заметят, что из пещеры не возвращаются».
Я попытался еще раз затянуть пояс. Поврежденная рука вообще не могла ничего держать.
«Ты не сможешь сражаться».
– Да, я знаю, – кивнул я, пытаясь надрезать чистые лоскуты на рубахе убитого Ридара.