Мера Жизни: Крещение кровью
Шрифт:
– Каких долгов? В деле — ни одного документа, подтверждающих этот «долг». Ни заявлений свидетелей, подтверждающих какую-либо передачу денег, ни банковских документов, подтверждающих движение средств на счету пострадавшего. У моего уважаемого клиента объяснения большой суммы на его счету есть — торговля на Прибрежной красноградской ярмарке, что подтверждает администрация этой самой ярмарки. Я позвонил к ним за консультацией, они подтвердили, что в тот день один из анонимных клиентов задокументировал именно эту сумму, налоговую выписку они пришлют позже. А у вас что? Никаких доказательств этого мифического
– Тем не менее останки самые настоящие! Тридцать семь голов убитых! Или они тоже — мифические?! — стал яриться следователь.
– Согласен, головы — самые настоящие. — кивнул Юрий Абрамович и достал из папки другие листки, с какими-то таблицами и экспертизами. — Но с ними тоже всё как-то весьма неясно. Или всё очень ясно, если посмотреть с другой стороны. Конкретно — на этих самых головах не найдено никаких физических следов моего подзащитного. И магический эманаций тоже не найдено. Зато найдены следы некоего человека, Зюзикова Бориса Ивановича, дважды судимого, по имеющимся даже у меня сведениям — главаря бандформированиями, занимающегося поборами с предпринимателей, на той же Приречной ярмарке.
– Эти ваши сведения — разговоры бабок у подъездов! — фыркнул следователь, пытаясь сбить напор адвоката.
– Возможно. — пожал плечами Юрий Абрамович. — Тем не менее ваша же экспертиза ясно свидетельствует, что никаких следов Андрея Андреевича на останках нет. Итого получается, что мой клиент никаких денег ни у кого не брал, так как никаких свидетельств этому нет, и с останками жертв он никак не контактировал, экспертиза это полностью подтверждает. Налицо клевета, неправомерный арест и превышение должностных полномочий сотрудниками полиции и прокуратуры! А может, и злостный подлог, совершенный с неизвестной целью.
– Что за бред! — следователь ударил ладонью по столу. — Ваш этот Андрей Андреевич так закрыл свою ферму, что даже специалисты пройти не смогли! Что он там скрывает?! Тела жертв? Следы других преступлений?! А?!
– Любой человек законами Российской Империи имеет право на частную жизнь и неприкосновенность частной собственности. Если, конечно, он не преступник империи. Кстати, а с чего вы пытались проникнуть на его ферму? В его деле даже санкции судьи на обыск жилища нет! Его, судя по всему, ещё никто и не запрашивал? С какой целью вы ломились в дом моего клиента?!
– Следственная необходимость! — отбрехался следователь.
– Очень странная следственная необходимость, да ещё и незаконная. — покачал головой адвокат. — Это вся ваша деятельность наталкивает на очень нехорошие выводы. Для вас — нехорошие.
– Вы ещё меня Императором пострашайте! — фыркнул следователь, показывая свою принципиальность и неподкупность. Даже Императора, если надо, не побоится!
– Никто Императором вас «страшать» и не думает. — с удивлением развёл руками адвокат. — Впрочем, это не отменяет того, что мой клиент приглашен на Новогодний бал в Императорский дворец. И канцелярии Его Высочества может стать интересно, почему гость Императора сидит в тюрьме по выдуманному делу. Следователей из СИБ пришлют, выяснить подробности…
– Пусть приходят, поясним. — махнул рукой следователь, но лицо его чуть-чуть побледнело. Всё же, видимо, понимает, что следователи из СИБ поблажки ему делать не будут.
– Отлично, отлично. Итак,
– Нет пока что! — абсолютно честно ответил я.
– Я так и думал! Итак, я требую освободить моего клиента из-под стражи ввиду отсутствия каких-либо доказательств его виновности. Надеюсь, вы проявите благоразумие!
– Посмотрим! Охрана! — следователь крикнул в дверь, так открылась и появился полицейский. — Отведите задержанного обратно в камеру!
Меня отвели обратно в КПЗ, и я принялся ждать. К счастью, долго моё ожидание не продлилось. Уже минут через сорок к камере подошли адвокат, следователь и полицейский, последний, бренча ключами, открыл мою камеру, а следак с постным лицом уведомил, что я «пока что свободен». Я в ответ посоветовал ему меньше пить, а то не только мозги, но и почки откажут, и быстро вышел в сопровождении адвоката.
– Юрий Абрамович, спасибо! — на выходе я протянул руку адвокату.
– Это моя работа, молодой человек. — тот пожал мою руку и отечески улыбнулся. — И в этот раз весьма лёгкая, даже не представляю, что они с такими «доказательствами» доказать-то хотели. Свою глупость?
– Ха-ха-ха! — со смехом мы разошлись, он к своей машине, а я к машине Алисы, поджидающей меня неподалёку от входа.
– Фух! Ну наконец-то! — Алиса перегнулась ко мне и обняла, прижимаясь щекой в моей щеке. — Боже, как я испугалась! Ты ещё вернуться домой не успел, а нам уже сообщают, что тебя по такому дурацкому обвинению арестовали! Ну как ты мог кого-то убить-то?! Совсем с ума посходили! Я вся испугалась, прабабка тоже, в6есь дом на ушах стоял! Только прадед спокойный был, говорит, сейчас улажу, позвонил адвокату нашему, тот приехал, я с ним к тебе, а ты там в камере такой сидишь! Жуть!
– Ладно-ладно. — я замахал руками, останавливая поток слов. — Давай, вези меня домой, на ферму.
– Что?! На какую ферму?! Ты ни на какую ферму не поедешь! Придумал ещё — домой вернулся и опять хочешь в своём медвежьем углу залечь?!Новый год на носу, это семейный праздник, значит, будешь с семьёй!
– Ну ладно. — я не стал перечить. Не драться же с ней? — Семейный так семейный.
Через полчаса мы уже были в родовом поместье Зимородковых. Меня там встречали прабабка, прадед, отец, Алевтина с братом и другие родственники. Даже мачеха пришла, но сидела с таким кислым лицом, будто её уже год не трахали. Эти засранцы даже успели торт испечь, в виде клетки, в котором сидела шоколадная фигурка человека, похожего на меня.
– Режь! — Мария Филипповна отдала мне нож и показала глазами на торт. — Вызволяй себя из темницы сырой!
– Там, кстати, не сыро было. — вставил я, режа вафельные прутья в шоколаде.
– Неважно! Это же иносказательно! Мне вот тот кусочек, с твоей ногой!
– А мне — с головой! — взвизгнула Алиса.
Так мою фигурку быстро растащили по кускам, мне даже ничего не осталось. Торт мне заказали, ага. Обжоры!
– Андрей, а как там? В перси? Очень страшно? — когда все расселись с тортиками, Алевтина задала явно интересующий всех вопрос. Разве что кроме прадеда.