Мерцающий пруд
Шрифт:
Рука миссис Ченнинг задержалась на круглой хрустальной ручке двери:
— Мой садовник? Лора смутилась:
— Ведь человек, которого зовут Амброз, ваш садовник? Я говорила с ним у ворот, когда пришла.
— Садовник? Я думаю, что да. — Миссис Ченнинг опустила руку. В глазах появилась насмешка. — Как похоже на Тайлеров не сказать вам об этом. Он также и мой отец.
Лора пораженно смотрела на нее:
— Но он… он назвал вас миссис Ченнинг самым почтительным тоном…
— Ему нравится его шуточка, — сухо отвечала женщина. — В ответ я зову его Амброзом, и иногда наш маскарад приходится очень
Лора почувствовала себя ребенком, который не может удержаться от приводящих в замешательство вопросов, как бы они ни были бестактны.
— Так вы выросли прямо в усадьбе Тайлеров?
— Да, — подтвердила миссис Ченнинг. — В помещениях для слуг, насквозь пропитанных запахом конюшни. — Ее темные глаза окинули простор богатой гостиной, и в них снова промелькнула улыбка: — Я сказала, что изменю это, когда вырасту. И как видите, я это сделала.
Лора не нашлась, что ответить. Она сделала над собой усилие, чтобы справиться с изумлением, и направилась к двери. Но миссис Ченнинг задержала ее.
— Подождите минутку! — воскликнула она и быстро пошла в дальний конец комнаты, к стене, где висел портрет. Ее черные юбки шелестели над широким кринолином.
Наблюдая за ней в изумлении, Лора не могла понять, почему она решила, что эта женщина не такая поразительная как ее портрет. Ни один художник никогда не сумел бы уловить эту стремительную живость или нервную энергию, которая, казалось, управляла ею. Миссис Ченнинг могла сидеть неподвижно, темная и безмолвная, как ночное небо без звезд. Но она могла также уподобиться молнии, внезапно и ослепительно рассекающей это небо.
С одной стороны картины висел длинный зеленый шнур с кистью. Миссис Ченнинг потянула за него, и бархатные портьеры раздвинулись, открывая всю картину. Художник изобразил еще одну женщину. Она сидела на низком стуле и смотрела снизу вверх на фигуру в желтом. Вторая девушка, в зеленом, была молода и прелестна, но в ней не было притягательности Морган Ченнинг.
— Моя сестра, — проговорила миссис Ченнинг, — Вирджиния.
Лора онемела от удивления. Это была жена Уэйда, женщина, первой вошедшая в его жизнь, женщина, которую он хотел видеть в ней. Она зачарованно смотрела на милое юное лицо девушки в бледно-зеленом. У Вирджинии были светлые волосы с золотистым отливом, в руках она держала вышивание с занесенной над ним иглой, как будто на миг прервала работу, чтобы взглянуть на сестру.
— Я была не очень к ней привязана, — равнодушно сказала миссис Ченнинг. — Она была глупая, довольно бесцветная малышка. Я никогда не могла понять, что Уэйд нашел в ней. — Вызывающий взгляд вдруг перелетел с портрета на Лору, пристальный и откровенный: — Вы совсем не похожи на Вирджинию. Как это Уэйду удалось справиться со своей великой любовью?
Внезапность вопроса вызвала в равной степени откровенный ответ Лоры:
— Ему хочется думать, что я похожа на нее, — сказала она.
Снова зазвенел безудержный смех миссис Ченнинг.
— Это, наверное, выглядит забавно. Учитывая ваше желание взять щенка, Уэйду на днях предстоит потрясение.
— Нет, если это будет в моих силах, — натянуто сказала Лора.
Ей вдруг захотелось уйти прочь от этой женщины. Но миссис Ченнинг не собиралась отпустить ее так легко. Она пошла вместе с ней к двери и открыла ее.
— Мы будем друзьями, — уверенно сказала она. — Я вас сейчас обидела. Но вы простите меня со временем. Вы простите, потому что вы такая же прямая, как я. Приходите навестить меня снова, когда этот мавзолей внизу станет вам слишком в тягость.
У передней двери Лора скороговоркой поблагодарила за чай и поспешила уйти. Проходя по левой подъездной дорожке, она увидела открытую коляску. В ней сидел красивый, еще молодой мужчина со светлыми бакенбардами и довольно яркими голубыми глазами. Он увидел ее и галантно приподнял свой серый цилиндр. Она поклонилась в ответ и заторопилась дальше. Возможно, оба камина были затоплены не случайно. Миссис Ченнинг, должно быть, ждала гостей.
Амброз закрывал ворота после проезда коляски. Когда он увидел Лору, улыбка осветила его лицо:
— Щенок будет ваш, да? — спросил он.
Она кивнула, и тут до нее внезапно дошло. В информации, которую она только что получила, было столько побочных линий, что об этой она подумала только сейчас.
— Извините, — сказала она, — раньше не знала. Вы ведь дедушка Джемми?
— Я думал, что миссис Тайлер вам не сказала, — ответил он скорее с юмором, чем с обидой. — Это, знаете ли, пятно на гербе Тайлеров.
Повинуясь внезапному порыву, она протянула ему обе руки.
— Джемми любит вас. Я это видела. Приходите поскорее Навестить нас.
Он немного поколебался, потом вытер свои руки о рабочие штаны с извиняющимся видом, и немного неуклюже взял ее руки в свои.
— Джемми и я — мы находим способ встречаться. Но не там. Так лучше, мисс Лора.
— Вы должны звать меня просто Лора, — сказала она. — Никаких мисс или миссис. Вы ведь поможете мне со щенком? Вы ведь принесете его мне в рождественское утро?
— Я сделаю это для вас, — ласково ответил Джон Амброз.
Лора быстро пересекла дорогу к тропинке, спускавшейся вниз. Там она повернулась и помахала ему, и он помахал в ответ. Но мысли ее по дороге назад были о Морган Ченнинг. Эта женщина и привлекала и отталкивала ее, но больше всего вызывала в ней чувство беспокойства, хотя Лора не совсем понимала почему.
IX
На этот раз Элли не поджидала ее с приказом идти в гостиную миссис Тайлер. Дверь библиотеки была открыта, и Уэйд окликнул ее, когда она проходила мимо. Его голос звучал жизнерадостно и спокойно, так что ее отсутствие, должно быть, не вызвало ненужной тревоги.
— Входи, — пригласил Уэйд. — Ты хорошо погуляла?
Она кивнула и, снимая шляпку, подумала, что случилось бы, если бы она сказала ему правду о своей дневной прогулке — что она посетила Морган Ченнинг и узнала значительно больше о семейной истории, чем до сих пор он и его мать рассказали ей. Но, конечно, она не могла сделать этого. По крайней мере, пока. Это притворство не нравилось ей, но пока Джемми не получит рождественский подарок и щенок благополучно не водворится в доме, она должна являть собой благовоспитанность.