Мерцающий пруд
Шрифт:
— Совершенно верно, — подтвердила Лора.
— Хорошо. Во-первых, мне хотелось бы, чтобы вы знали, что губернатор Сеймор на нашей стороне. Конечно, он не может открыто и официально противостоять правительству. По крайней мере не с позиции силы. Но он санкционирует наши действия и окажет нам закулисную поддержку. Вы слышали о Рыцарях Золотого Круга?
— Что-то смутное, — сказала Лора. — Я слышала, что их окрестили медноголовыми.
— Многие не понимают их борьбы и цели, — вкрадчиво сказала Морган. — Круг выступает против продолжения войны. Его члены хотят мирного разрешения и урегулирования вопроса
— Замков? — переспросила Лора. Морган улыбнулась.
— Между нами, Лора, я признаю, что во многих мужчинах сохранилось мальчишество. Они любят рядиться в условные одежды, придумывать пароли и обмениваться условными рукопожатиями. Им нравятся тайные общества и все связанные с этим безделицы: «Если я отправлюсь на восток…», и «Что с ночью?», «Утро грядет» и прочее. Но пусть они тешатся своим ритуалом, если он так дорог их сердцу. Пусть, если только это может остановить войну.
Она поставила на стол свой чай с пирожными и подалась навстречу Лоре. Сомнений в ее искренности и одержимости не было.
— Но что они могут сделать? — поинтересовалась Лора.
— Вы ведь слышали о предстоящем призыве?
— Боюсь, что мало об этом знаю.
— Какая вы несведущая малышка! Разве вы не понимаете, что юнионистам не выиграть эту войну, если у них не будет больше людских резервов? Но мужчины на Севере не собираются больше уподобляться овцам и отдавать себя на заклание. Если президенту Линкольну не удастся собрать нужное количество людей, война прекратится, потому что невозможно будет ее продолжать. Остановите призыв в штате Нью-Йорк, как собираются это сделать в других штатах, и мы бескровно прекратим войну.
— Но как можно остановить призыв? Если правительство…
— А, но вам неизвестно о силах на нашей стороне. У нас есть превосходный лидер в Огайо — Клемент Вэлэндигэм. И сам губернатор Сеймор против призыва. Нам нужно только организоваться и стоять твердо.
Лора вздохнула:
— Боюсь, я в этом не разбираюсь. В любом случае — что вы хотите от меня?
Морган посмотрела в сторону задвинутых бархатных портьер и состроила гримасу. Потом она поднялась и прошла через комнату, чтобы раздвинуть их. Ее двойник, более красивый, но менее жизненный, устремил взгляд в комнату. Морган вернулась к Лоре, ослепительно улыбаясь.
— Теперь нас двое, — сказала она. — Вы не сможете устоять против двоих. А то, что мы просим — так легко и просто. Нам нужен кто-нибудь влиятельный здесь, на острове. Кто-то сильно настроенный против войны, кого любят и кому доверяют островитяне. Конечно, мужчина. — Она замолчала, наблюдая за Лорой.
— Вы имеете в виду Уэйда? — больше прежнего смутилась Лора.
Морган снова села и взяла свою чашку подчеркнуто непринужденным жестом.
— Конечно. И вы — тот человек, который может вовлечь его в это.
— Я! — воскликнула Лора. — Боюсь, мое влияние на него мало. Кроме того, что мог бы сделать Уэйд? Его мать сейчас очень больна, и сам он нездоров. Он не принимал участия в жизни острова с тех пор, как вернулся.
— Но один раз принял, — сказала Морган. — И снова примет, если его подтолкнуть. Он ощутил вкус на балу у Серины. Возможно, вы недостаточно знакомы с этой стороной характера вашего мужа, чтобы судить. Его всегда очень любили, и благодаря своему имени и положению он имел влияние. Нам нужно привлекать на нашу сторону таких людей, как он. Вы поможете нам, Лора?
Лора сделала беспомощный жест руками:
— Вы должны знать, что он чувствует — э-э к этому дому. Он никогда, я уверена, не согласился бы прийти сюда.
— Я ценю вашу деликатность, но незачем путать слова. — Морган криво усмехнулась. — Он избегает меня. Однако, вы уже, должно быть, знаете, что из Уэйда ничего не стоит вить веревки. Если постараетесь, вы сможете сделать так, что он придет сюда. Не ради меня. Но для того, чтобы встретиться с Мюрреем Норвудом. После того, как Мюррей поговорит с ним, я не сомневаюсь, что Уэйд будет с нами. Тогда он сможет использовать свое влияние и привлечь на нашу сторону других.
Лора покачала головой:
— Я не хочу вить веревки из Уэйда и не хочу, чтобы кто-либо делал это. Я хочу, чтобы он сам решал за себя и делал то, что он считает правильным.
Морган терпеливо кивнула.
— Вы честны, моя дорогая, но также и очень молоды. Есть вещи, с которыми рано или поздно вам придется столкнуться. Поверьте мне — я знаю Уэйда всю жизнь, и я знаю, что он всегда будет нуждаться в более сильной руке, которая направит его.
Лора беспокойно шевельнулась в кресле. В последнее время были моменты, когда она сама думала почти так же. Но в рождественское утро Уэйд противостоял своей матери в истории со щенком. Никто не заставлял его. Никто не управлял им. Наоборот, наибольшее давление было в противоположном направлении, однако он до сих пор не сдался. Значит, в нем есть собственный стержень. Он даже признался, что борется за то, чтобы сохранить что-то свое в недосягаемости от матери.
— Я думаю, что, вполне возможно, вы недооцениваете моего мужа, — твердо сказала она Морган.
На миг глаза Морган зажглись гневом, и хотя она быстро погасила его, в смехе ее звучало легкое раздражение.
— Вы молодая влюбленная жена, — сказала она. — Я приношу извинения. Вы должны научиться сами понимать Уэйда, конечно. Я не имела права говорить так. Предположим, мы начнем сначала. Остаются два чрезвычайно важных факта. Я полагаю, вы искренни в желании помочь делу прекращения этой войны. Я также полагаю, что вы искренни и в желании помочь вашему мужу оправиться от потрясения, которое все еще его терзает. Откровенно говоря — от шока после смерти моей сестры. Я права?
— Конечно, — сказала Лора.
— Очень хорошо. Помогите ему найти дело, которому он может отдаться — сделать что-то важное. В этом — путь к выздоровлению. Вам нужно только убедить его встретиться с Мюрреем Норвудом.
Ребекка тихо вернулась в комнату со свежим кипятком для чая и новыми пирожными. Морган нетерпеливо отмахнулась от нее и ждала, когда гостья заговорит.
В словах Морган был смысл. Лоре пришлось признать это. Она была права относительно Уэйда, и совет ее был хорош. Однако Лора чувствовала, что не может судить, насколько достойно дело, бороться за которое она предлагает. Слово «медноголовый» попахивало изменой, как сказал один человек на балу Серины, и она ничего не знала о так называемом Круге.