Мэри, Мэри
Шрифт:
— Кроме того, — добавила Кристин, — в прошлый раз мы договорились, что я буду спрашивать о тебе. Как твои дела? Тебе сейчас нелегко, и мне жаль, что у нас так получилось.
Я кратко рассказал ей про дело Мэри Смит, недавний обморок Наны и школьные успехи Деймона и Дженни. Джамиллу я упоминать не стал, и она меня не спрашивала.
— Да, я читала об этих ужасных убийствах в прессе, — вздохнула Кристин. — Надеюсь, ты не лезешь на рожон? Меня удивило, что убийца — женщина.
— Я никогда не лезу на рожон.
Забавно, что мы заговорили о моей работе. Она всегда была камнем преткновения в наших отношениях с Кристин, и мы постоянно из-за нее ссорились.
— Все-таки это странно, правда? — внезапно воскликнула она. — Что ты думаешь о сегодняшнем приезде? Он оказался хуже, чем ты ожидал?
Я ответил, что общение с Алексом искупает любые неприятности, но да, действительно, этот визит мне дался тяжело.
— Мы проводили время и получше, верно? — продолжила Кристин.
— Только не в качестве родителей.
— Грустно, Алекс, что все так повернулось.
Я молча пожал плечами.
Она положила руку на мое плечо:
— Прости, Алекс. Я серьезно. Надеюсь, ты не считаешь меня совсем бесчувственной. Не знаю, что творится у тебя в душе, но, кажется, я понимаю твои чувства. Просто мы… — Она замолчала, подбирая нужные слова. — Просто иногда я думаю, какие из нас могли бы получиться родители. Я имею в виду — вместе.
— Кристин, ты или действительно бесчувственна, или о чем-то умалчиваешь.
Она глубоко вздохнула.
— Похоже, я все сделала неправильно. Как всегда. Вообще-то я не собиралась тебе ничего говорить, но у меня появилась одна мысль. Алекс должен жить с двумя родителями. Можешь мне не верить, но я хочу, чтобы он знал тебя, а ты — его. Ради общего блага. В том числе и моего.
Я отступил, и ее рука безвольно опустилась.
— Что тебе на это ответить, Кристин? Я всегда мечтал о том же. Ты сама переехала в Сиэтл.
— Да, — согласилась она. — Как раз об этом я и хочу сказать. Я подумываю о том, чтобы вернуться в Виргинию. Фактически я уже приняла решение.
Вот теперь я окончательно перестал что-либо понимать.
Глава 56
Ванкувер был одним из любимых городов Рассказчика — вместе с Лондоном, Берлином и Копенгагеном. Он прилетел сюда рейсом «Аляска эйр» и успел вовремя, чтобы пристроиться к длиннейшей очереди гостей из Кореи и Китая. Ванкувер буквально кишел корейцами и китайцами, но Рассказчик считал, что это единственный недостаток красивого морского порта, и им вполне можно пренебречь.
У него были здесь кое-какие дела по кинобизнесу, которые заняли большую часть дня и привели его в дурное расположение духа. К пяти часам вечера настроение совсем испортилось, и он почувствовал, что ему надо как-то разрядиться.
«Чего я хочу? Просто поделиться с кем-то, рассказать, что происходит».
Ну, если не все, то хотя бы часть. Намекнуть, какой необычайной жизнью он живет, как все это удивительно и странно — его сумасшедший мир, необузданная «дикость», как он стал это называть, его чудесная история.
Рассказчик знал, что сейчас в Ванкувере находится его знакомая, рыжая продюсерша, снимавшая здесь какой-то телефильм. Может, связаться с ней? Трэйси Уилет провела в Голливуде бурную молодость — лет так с восемнадцати и до тридцати. Потом у нее появился ребенок, и она поостыла.
Но они все еще поддерживали отношения, а это кое-что да значило. Он до сих пор мог с ней беседовать практически на любую тему.
Рассказчик позвонил, и она охотно согласилась пообедать вместе. Через час Трэйси перезвонила с места съемки. Она задерживалась на работе. Он знал, что это не ее вина. Наверное, это режиссер что-то напортил. Какой-нибудь наглый, самоуверенный и безмозглый выскочка, проучившийся пару лет на курсах.
Трэйси он увидел только после одиннадцати вечера, когда она приехала к нему в отель «Марриотт». Для человека, проторчавшего на работе целый день, она выглядела совсем неплохо; они крепко обнялись и обменялись поцелуями.
— Я скучала по тебе, котеночек. Очень скучала. Интересно, где ты пропадал? Кстати, смотришься отлично. Немного похудел, но это даже к лучшему. У тебя какой-то изможденный вид. Тебе идет.
Рассказчик не знал, что она теперь предпочитает — «дурь», выпивку или что-нибудь еще, — поэтому запасся всем понемногу, а в результате пригодилось все. Он сразу догадался, что Трэйси хочется как следует повеселиться, потому что она сразу рассказала ему, что запала на одного статиста на съемочной площадке, а еще по тому, как сидела на диване — раздвинув ноги и ощупывая его своим маслянистым взглядом, жадным и голодным, который он хорошо помнил. Наконец Трэйси сняла пиджак и воскликнула:
— Ну?
Он опрокинул ее на кровать, и она снова похвалила его худощавую фигуру. Трэйси приняла еще немного кокаина; потом стянула с себя блузку, чтобы Рассказчик мог полюбоваться ее грудью. Он знал, что ее возбуждает: разговоры о том, какая она сексуальная, ласки минут на двадцать и наконец полчаса сверхэнергичного совокупления, поскольку оргазм был для нее недостижимой целью и она всегда находилась где-то рядом, но не там, где надо, поэтому «быстрее, еще быстрее, о, милый, милый, милый!». Когда он в нее вошел, ей понравилось, и она страстно прижала его к себе, точно они опять стали влюбленной парой, хотя, собственно, никогда ею не были.
После того как сексуальные развлечения закончились, настала очередь Рассказчика. Они сидели на террасе с видом на город, и Трэйси положила голову на его плечо. Это было очень трогательно и романтично — все равно что прийти на свидание с Мэг Райан или с Дэрил Ханной.
— Я хочу рассказать тебе, чем занимаюсь, — обронил он.
До сих пор они говорили лишь о ней.
— Конечно, мне не терпится обо всем узнать, мое сердечко. Только я не могу надолго оставлять ребенка в своем номере. Нянька грозится уйти с работы.