Мэри Поппинс и соседний дом
Шрифт:
— Полировать их не надо — времени нет. Просто вытирай и складывай стопкой, — посоветовала миссис Брилл.
Майкл угрюмо сидел возле груды тарелок. Принужденный совершить добрый поступок, он отнюдь не чувствовал себя добрым.
Спустя какое-то время — ему показалось, что прошли годы, — они все вернулись, болтая и смеясь, — и наверняка посасывая лакричные тянучки!
Джейн протянула ему конфету, горячую от ее руки.
— Бакалейщик прислал специально для тебя! А кто-то потерял банку какао.
— Кто-то? — с негодованием переспросила
— Ну, может быть, она выпала где-нибудь в парке… Я могу пойти поискать, Мэри Поппинс!
— Что сделано, то сделано. Кто-то теряет, кто-то находит. А сейчас пора пить чай.
С этими словами она выгрузила малышей из коляски и принялась подталкивать их вверх по ступенькам. Вскоре все они сидели вокруг стола в детской, поджидая тосты с маслом и пирог. Все было как обычно, не считая тянучек с лакрицей. Зонтик Мэри Поппинс, ее сумочка, перчатки и шляпка с чайной розой аккуратно лежали на своих местах. Дети аккуратно сидели на своих. А Мэри Поппинс носилась взад-вперед, как аккуратный и благовоспитанный ураган.
— Все как всегда, — сказал самому себе дом № 17, прислушиваясь к знакомым звукам и ощущая внутри знакомые движения.
Дом № 17 ошибался, потому что в этот самый момент прозвенел дверной звонок, и через минуту миссис Брилл ворвалась в гостиную с желтым конвертом в руке.
— Телеграмма! — взволнованно объявила она миссис Бэнкс. — Наверное, ваша тетя Флосси сломала ногу, а может, что-нибудь еще похуже. Не доверяю я телеграммам!
Миссис Бэнкс взяла конверт дрожащей рукой. Она тоже не доверяла телеграммам. Ей всегда казалось, что в них плохие новости.
Она вертела конверт в руках, в нерешительности рассматривая его со всех сторон.
— Разве вы не собираетесь его вскрыть? — миссис Брилл не терпелось узнать самое худшее.
— Н… нет, не думаю, — ответила миссис Бэнкс. — Я лучше подожду мужа. В конце концов телеграмма адресована ему: смотрите — «Джорджу Бэнксу, Вишневый переулок, 17».
— А если там что-то срочное? Как бы потом не раскаяться! Телеграмма — ни от кого не секрет. — Миссис Брилл еще помедлила в надежде первой услышать дурные вести, потом неохотно вышла из комнаты.
Миссис Бэнкс не сводила глаз с желтого конверта — теперь он стоял на камине, прислоненный к фотографии, и непроницаемо хранил свою тайну.
— А может быть, — с надеждой сказала она себе, — это окажется хорошая новость. Мало ли что говорит миссис Брилл…
Но ей очень хотелось, чтобы мистер Бэнкс пришел с работы пораньше.
Так оно и случилось.
Он вышел из автобуса в конце переулка, миновал двадцать первый номер — дом Адмирала Бума, построенный в виде корабля, затем дом № 20 с оградой из жимолости, поравнялся с домом № 19, в саду которого был пруд с рыбками, и, наконец, приблизился к номеру восемнадцатому.
И здесь он остановился в изумлении, полный дурных предчувствий. У калитки столпились соседи и взволнованно
Конечно, не было ничего удивительного в том, что соседи остановились поболтать. Мистера Бэнкса насторожил вид красно-белой палатки — такие обычно можно увидеть там, где ремонтируют дорогу или трубы. Возле палатки стоял мускулистый рабочий и беседовал с соседями.
— А вот и вы, Бэнкс! Спустить якорь! — зычно окликнул его Адмирал Бум. — Уж вы-то разберетесь, что делает здесь этот парень!
— И разбираться нечего, — спокойно ответил рабочий. — Смотрю, не надо ли чего отремонтировать вот в этом доме.
— Но в нем никто не живет, — быстро сказал мистер Бэнкс. — Он стоит пустой уже много лет!
— Ну, теперь ему недолго стоять пустым, — отозвался тот. — Скоро сюда въезжают жильцы.
— Но это невозможно! — мистер Бэнкс был совершенно подавлен. — Нам он нравится такой, как есть. На каждой улице должен быть свой пустой дом.
— Это еще зачем?
— Ну, — начал мистер Бэнкс, немного смущенно, — тогда люди могут сами придумать себе соседей, таких, каких им хочется. Нам ведь не нужен здесь кто-попало, знаете ли.
Соседи согласно загалдели: все они подумали о пустых комнатах своего дорогого восемнадцатого номера.
У Адмирала там был приятель, капитан — настоящий морской волк, плававший еще с Нельсоном и готовый в любую минуту — штиль или шторм — сняться с якоря и уйти в море.
Миссис Бум считала, что в доме живет маленькая девочка с прямыми темными волосами — такого ребенка она хотела бы иметь, — которая бродит по комнатам неслышно, как мотылек, и тихонько напевает про себя.
У мистера Двадцать, чья жена никогда не играла с ним в шахматы, там были друзья — ожившие шахматные фигуры — черные и белые короли и королевы; из угла в угол важно шагали слоны, а по лестницам резво скакали кони.
Миссис Девятнадцать — особа романтическая — верила, что в пустующем доме поселилась ее бабушка, которую она никогда не видела. Бабушка рассказывала на ночь сказки, вязала теплые свитера и всегда носила серебряные шлепанцы — даже по утрам.
Для мисс Ларк, владелицы дома номер шестнадцать — самого внушительного во всем переулке, это было жилище собачки — точной копии ее Эдуарда, маленького аристократичного песика, который никогда не выбрал бы себе в друзья этого вульгарного Варфоломея.
А мистеру Бэнксу нравилось думать, что в мансарде соседнего дома живет мудрый седой старичок с необыкновенным телескопом. Если посмотреть в круглый стеклянный глазок, можно увидеть всю Вселенную.
— Все равно, — с надеждой сказал он рабочему, — после стольких лет он, наверное, не пригоден для жилья. Вы проверили трубы?