Мэри Поппинс (перевод Б. Заходера)
Шрифт:
И с этими словами она достала из совершенно пустой сумки накрахмаленный белый фартук и надела его. Затем она вынула оттуда большой кусок туалетного мыла, зубную щётку, пакетик шпилек, флакон духов, складной стул и коробочку таблеток от кашля.
Джейн и Майкл вытаращили глаза.
— Я же сам видел! — прошептал Майкл. — Там совсем-совсем ничего не было!
— Ш-ш! — шепнула Джейн.
Мэри Поппинс достала из сумки большую бутыль с ярлыком: «Принимать по чайной ложке перед сном!»
— Это ваше лекарство? — спросил Майкл встревоженно.
— Нет,
Майкл, как он ни был ошеломлён, сморщился и начал протестовать:
— Я не хочу! Мне не нужно! Я не буду!
Но Мэри Поппинс не сводила с него взгляда, и вдруг Майкл почувствовал, что невозможно смотреть на Мэри Поппинс и не слушаться. Было в ней что-то странное и необыкновенное, от чего делалось и страшно, и весело!
Ложка придвинулась ещё ближе. Майкл сделал глубокий вздох, закрыл глаза и глотнул.
Блаженная улыбка расплылась по всей его мордашке. Восхитительно! Он проглотил лекарство и чмокнул языком.
— Клубничное мороженое! — сказал он в восторге. — Вот это да! Ещё, ещё, ещё!
Но Мэри Поппинс всё с тем же строгим выражением уже наливала новую порцию — для Джейн. Серебристая желтовато-зелёная жидкость наполнила ложку. Джейн снадобье тоже понравилось.
— Лимонный сок с сахаром, — сказала она и облизала губы. Но, увидев, что Мэри Поппинс направляется с бутылкой к Близнецам, она попыталась её остановить: — Пожалуйста, не надо! Они ещё маленькие! Им это вредно!
Однако на Мэри Поппинс это не произвело ни малейшего впечатления. Бросив предостерегающий, свирепый взгляд на Джейн, она поднесла ложку к губам Джона.
Он с жадностью проглотил питьё, пролив несколько капель на свой нагрудник, и Джейн и Майкл увидели, что на этот раз в ложке было молоко. Потом получила свою порцию Барбара; она почмокала губами и облизала ложку два раза.
А затем Мэри Поппинс налила новую дозу и торжественно приняла её сама.
— Пунш с ромом, — сказала она, причмокнув, и заткнула бутылку пробкой.
У Майкла и Джейн глаза прямо-таки вылезли на лоб от изумления, но только им не пришлось долго удивляться, потому что Мэри Поппинс, поставив чудесную бутылку на каминную полку, обернулась к ним.
— А теперь, — сказала она, — марш в кровать!
И она помогла им раздеться, причём они заметили, что те же самые крючки и пуговицы, которые доставляли няне Кэти столько хлопот, у Мэри Поппинс расстёгивались сами, стоило ей на них взглянуть.
Не прошло и минуты, как ребята оказались в кроватях. При слабом свете ночника они продолжали наблюдать, как Мэри Поппинс разбирает остальные свои вещи.
Из ковровой сумки она достала:
семь фланелевых ночных рубашек,
четыре полотняных,
пару туфель,
коробку домино,
две купальные шапочки,
альбом с открытками и
зонтик — зонтик с ручкой в виде головы попугая!
Наконец она вытащила из сумки кровать-раскладушку — уже застеленную, даже с покрывалом и пуховым одеялом — и поставила её между колыбельками Джона и Барбары.
Джейн и Майкл сидели в кроватях, обхватив колени руками, и только таращили глаза. Сказать они ничего не могли — оба были слишком потрясены. Но, конечно, оба они понимали, что в Доме Номер Семнадцать по Вишнёвому переулку происходит нечто поразительное и непостижимое.
А Мэри Поппинс, накинув на голову фланелевую ночную рубашку словно палатку, начала под ней раздеваться.
И тут Майкл, совершенно очарованный всем происшедшим, нарушил молчание.
— Мэри Поппинс! — воскликнул он. — Вы никогда от нас не уйдёте, правда?
Ответа из-под фланелевой палатки не последовало.
Встревоженный Майкл снова не выдержал.
— Вы от нас не уйдёте, правда? — повторил он.
Над ночной рубашкой вынырнула голова Мэри Поппинс. Вид у неё был очень свирепый.
— Ещё одно слово из этого района, — угрожающе проговорила она, — и я позову полисмена!
— Я же только хотел сказать, — начал Майкл растерянно, — что мы надеемся, что вы долго-долго будете с нами…
Он запнулся и замолчал, весь красный и сконфуженный. Мэри Поппинс молча переводила взгляд с него на Джейн и обратно. Потом она презрительно фыркнула.
— Останусь, пока ветер не переменится, — коротко сказала она, задула свечу и легла в постель.
— Тогда всё в порядке, — сказал Майкл наполовину про себя, наполовину обращаясь к Джейн.
Но Джейн его не слышала. Она думала обо всём, что произошло, и о том, что ещё теперь будет…
Вот так Мэри Поппинс поселилась в Доме Номер Семнадцать в Вишнёвом переулке. И хотя порой кое-кто вздыхал о тех, более обычных и спокойных днях, когда домом правила няня Кэти, всё же, в общем, все были рады появлению Мэри Поппинс. Мистер Бэнкс был рад потому, что она пришла сама и не задержала уличного движения и ему не пришлось давать шиллинг полисмену. Миссис Бэнкс была рада потому, что она теперь могла всем рассказывать, что у её детей няня настолько современная, что даже не признаёт рекомендаций. Миссис Брилл и Элин были рады, что они могут теперь распивать целыми днями в кухне крепкий чай и не обязаны возглавлять ужины в детской. Робертсон Эй был рад потому, что у Мэри Поппинс была только одна пара ботинок и она чистила её сама…
Но никто не знал, что думала об этом сама Мэри Поппинс, потому что Мэри Поппинс никогда никому ничего не рассказывала…
Глава вторая
Смешинка
— А он обязательно будет дома? — спросила Джейн, когда все трое — она сама, Майкл и Мэри Поппинс — вышли из автобуса.
— По-твоему, мой дядя пригласил бы нас к чаю, если бы сам собирался уходить? Интересно! — сказала Мэри Поппинс, явно оскорблённая этим предположением.