Мерило истины
Шрифт:
Дальнейшие свои действия Глазов представлял отчетливо. Значит, перед тем, как получить разрешение на переход непосредственно к вербовке, ему следовало объект оной досконально изучить… Чтобы знать, какую тактику применять в работе. Говоря уж совсем грубо: чтобы знать, за что этот объект зацепить покрепче, дабы не сорвался, ибо промахов чекисты давать не могли. Обычно, как было прекрасно известно майору по опыту работы, если находилось, за что объект зацепить, все было просто… В тех же редких случаях, если слабых мест у объекта не обнаруживалось, либо по каким-то причинам воздействия на такие слабые места лучше было избежать, имелся еще один вариант
— Ну-с, продолжим знакомство, гражданин Иванов-Трегрей, — проговорил еще Алексей Максимович. — Придется рядовому Гусеву снова напрячься…
«Хотя, что-то в последнее время рядовой Гусев и так напрягается уж слишком сверх меры, — с неудовольствием подумал майор. — Распоясался, балбес, а это нехорошо…»
И тут зазвонил личный мобильный телефон Алексея Максимовича. Он схватил его, с обыденным ощущением тревоги стремясь побыстрее взглянуть на дисплей, выяснить кто звонит. Звонили из дома. И майор мгновенно забыл и о Гусеве, и об Иванове…
Глава 3
Давно была дана команда «Отбой». Казарма спала. Золотые скошенные четырехугольники фонарных отсветов, лежащие в центральном проходе казармы между двумя рядами коек (на так называемой «взлетке»), казалось, чуть вибрировали от густого и мерного хора полусотни храпящих глоток.
Впрочем, шесть коек в казарме были пусты. И на трех еще койках, стоящих в дальнем углу рядом друг с другом, не спали молодые бойцы.
— Скоро начнется, — мрачно прохрипел, подняв голову, чтобы оглянуться на пустующие койки, Игорь Двуха. — Часа два уже после отбоя они там, в этой каптерке, зависают. Водку жрут, наверно, чем им там еще заниматься… Вот еще… часик — и вернутся. И тогда начнется… А, Командор?
— Чего ты бухтишь-то? — отозвался Александр Вениаминович Каверин, прочно привыкший к тому, что члены «банды», да и многие солдаты их призыва именуют его Командором. — Спокойнее, амиго, спокойнее. Ничего не начнется. Сейчас за один-единственный синяк под суд угодить реально, если ты не в курсе.
— Можно и безо всяких синяков человека так уходить, что он неделю кишками срать будет, — сказал Двуха.
Командор промолчал. А Двуха еще добавил, нервно поскребя подбородок:
— Если ты такой умный, чего сам не спишь?
Командор ничего не ответил и на это. Собственно, Двуха мог бы и не спрашивать. А то он не стоял с Командором в курилке перед отбоем, когда туда вошел давешний Саня Гусев в сопровождении трех солдат, которые, надо полагать, так же, как и Саня, дослуживали уже свой год. Двуха тогда при виде Гуся даже поперхнулся дымом.
«А еще говорят, что, мол, перед смертью не накуришься… — подмигнул Гусь Игорю. — Глядите, пацаны, малой пол-сигареты выкурил и уже кашляет, не хочет больше… А ты, мажорик, чего глазами лупаешь? Думаешь, если штабное шакалье баблом греешь, так уж и дедушкам дерзить имеешь право?» Командор, аккуратно оттопырив мизинец, потушил сигарету в стоящей на подоконнике консервной банке, исполнявшей функции пепельницы, и ответил вопросом на вопрос: «Значит, предупреждение не понято?..» Двуха поспешно отступил к стене, уверенный, что после таких слов немедленно разразится драка, но трое дедов, включая и Саню Гуся, рассмеялись. Четвертый — рослый парень, обладающий свисающим на ремень внушительным пузцом, их веселья не разделил. Придавив Командора тяжелым, как бетонный блок, взглядом, он сумрачно проговорил неожиданно тонким, словно стрекозиный усик, голоском: «Надеешься, что шакалы у койки твоей по ночам весь год дежурить будут? Это ты зря…»
И четверо дедушек удалились. А Саня Гусь напоследок проронил многозначительное: «Не прощаюсь, сыночки… До подъема, думаю, еще разок встретиться придется…»
Двуха, несколько раз перевернувшись с боку на бок, принялся толкать ногой Женю, притихшего на своей койке, располагавшейся между койками самого Игоря и Командора:
— Эй, Сомик! Сомидзе! Не делай вид, что спишь, все равно не поверю!..
Но Женя, укрытый одеялом с головой, не откликался. Он и вправду не спал, он раз за разом прокручивал в голове свое персональное кошмарное воспоминание.
Гусь и компания подловили его в туалете, и Сомик, узрев их, едва не брызнул прямо в штаны тем самым, что намеревался донести до унитаза в полном объеме. «Сюда иди!» — приказал ему Гусь. Женя подошел, едва передвигая вмиг ослабшие ноги, готовясь уже к самому худшему. Гусь вдруг обхватил его за шею, нагнул ему голову и понюхал макушку. «Трупом от тебя смердит, — высказался он. И добавил, отпустив Сомика и отвесив ему в качестве напутствия пинка: — До скорой встречи, душара…»
— Чего они тянут-то? — вполголоса проговорил вдруг Командор, и Двуха тут же прервался, чтобы переспросить:
— А?
— Забудь.
— Все-таки мандражируешь, — с непонятным удовольствием констатировал Игорь. — А строишь из себя…
— А ты не боишься?
— Я-то? А чего бояться? Что мне, рожу ни разу не чистили? У меня сотрясов одних только шесть штук было, три перелома ребер и два — челюсти. Не, конечно, подсасывает в брюхе, врать не буду.
— А я капуэйро четыре года занимался, если что, — помолчав минуту, высказался Командор. — Если один на один — любого тут уделаю. Или сразу двух.
— Чем занимался? А поднялся на локте Двуха.
— Капуэйро. Бразильское боевое искусство. Неужели не слышал?
— A-а… Это когда негры кувыркаются? — вспомнил Двуха. — Ну, слышал, пацаны рассказывали… Даже по телеку видел. Только, по-моему, фигня это, а не боевое искусство. Танцы. Не в обиду, Командор. Смотрится, конечно, ништяк, а на самом деле, если подумать, попрыгаешь так пять минут — и дух из тебя вон. Это ж сколько лишних движений! Вон бокс — другое дело. Когда техникой владеешь и удар поставленный: буцк на опережение — и противник за секунду вырублен.
— Не соображаешь, что к чему, лучше помолчи, — оттопырив губу, фыркнул Командор. — Буцк на опережение… Эти твои буцки предугадать и блокировать… или увернуться от них — не хрена делать. А в капуэйра попробуй пойми, откуда удар пойдет. Между прочим, в девятнадцатом веке бразильские уличные бойцы капуэйра тамошних полицейских только так мочили…
— Тут тебе не Бразилия ни хрена, — вздохнул Двуха. — Ладно… Я тебе вот что хочу сказать: я по харе получить не боюсь. Я только с Мансуром связываться опасаюсь. Не доверяю я этим джигитам. Беспредельщики они. Им порезать человека — как тебе сморкнуться. Знают, гады, что их по-любому отмажут…