"Мерседес" на тротуаре
Шрифт:
— Да, у телефона. — Он нажимает кнопочку и через стереосистему по салону разлетается могучее:
— Серж, какого х… пропал? Тебя Кусок обыскался. — Лешка морщится. У нас в семье к ненормативной лексике отношение слегка предвзятое.
— В больнице был. — Молодец: коротко и ясно. — Короче: Кусок с баксами собрался в обладминистрацию, велел тебе быстренько закругляться и рулить к нему. — Леха секунду раздумывает и решительно бросается в объятия электронного шпионажа:
— С какими баксами, в какую администрацию?
— Ты, чего там, на х…, в больнице, обкололся? Мозги не на
— Все братовья в морге, — веско роняет Лешка. Вот артист!
— Ну, O'key! Вернешься, расскажешь. — Я шепчу: «Спроси о Волобуеве».
— Как там Гена Волобуев? — небрежно интересуется Лешка.
— Раскололся, падла. Пожадничал, на х…, решил, что много берем. Собрался крышу поменять. Рыжа подрядил. Вроде как наше дело обстряпать, а сами сговорились между собой. Машину угнали на час раньше. Вроде как: нет тачки-нет дела. Рыж, сука, припрятал тачку где-то, что бы потом за вознаграждение, вроде как найти. Но Рыжа кончили. Гена не знает, куда тачку затырили. Сейчас наши Лидку поехали трясти и пацанов Рыжковских собирать. Найдем — на спагетти распустим. Денек крутой задался!
— Ладно, отбой, — Леха кладет трубку.
— Они, между прочим, за твоей Лидочкой отправились. Ты это понял? — Катя это говорит не без подначки. Мне приятна ее ревность. Но Лидку-бандитку, все же нужно выручать. Кусков ей голову развернет на 720 градусов. Причем сначала в одну сторону, а потом в другую. На этом Лидочкины психологические эксперименты закончатся навсегда.
Я сворачиваю в проулок. Через него можно срезать и выскочить к поселку короткой дорогой. Хотя, и по короткой дороге езды не меньше пятнадцати минут.
— Куда едем? — Лешку не очень устраивает неожиданное изменение маршрута.
— Катя права. Лидку Кусков не пожалеет. А у меня к ней еще вопросы остались.
— Или любовь? — Катя делает вид, что ответ ее совершенно не интересует, но в голосе чувствуется настороженность и обида.
— Или любовь. — Соглашаюсь я. Мне нравится, что Катя ревнует.
— Кстати о любви, нужно бы в милицию позвонить. Желательно, чтобы бандитов из морга забрали тепленькими, а не тогда, когда они остынут. — Лешке доставляет удовольствие нажимать на кнопочки. Была бы возможность, он в своей квартире все утыкал кнопочками и нажимал их целыми днями. — Але, милиция? — Нашептывает он интимно в трубку. — Нападение на больничный морг… Неизвестные вооруженные преступники из банды Кускова пришли за трупами. Приезжайте срочно — один не справлюсь! Кто говорит? Санитар Грищенко. Никакой белой горячки. Точно: не справлюсь. Они вооружены, а у меня только топчан и костыль.
До Лидкиного дома едем в полной тишине. Дважды проезжаем мимо работников ГАИ, нам приветливо машут руками. Кусковские машины автоинспекция знает. Хорошо, что все стекла, кроме ветрового — тонированные. Увидели бы они, кто в салоне, возможно, проявили бы к нам меньше уважения и больше интереса.
Гигантские Лидкины ворота раскрыты настежь.
— Ее дом? — Лешка указывает в сторону распахнутых створок. Молча киваю. — Проезжай мимо. — Брат прав. Сбрасываю скорость и медленно еду по улице.
— Заезжай за поворот. Там оставим машину. — Тихо распоряжается Лешка. Я и сам, в общем, собирался поступить именно так. В узком проулке втискиваю машину между двумя штабелями бревен. Видно здесь кто-то задумывает серьезную реконструкцию дома. Выходим из машины.
— Я с вами. — Катя решительно открывает дверку.
— Катя, посиди здесь. — Нечего ей рисковать. Одному Богу известно, что там, в Лидкином доме, поджидает нас. — Позвони маме: предупреди, что мы немного задержимся. — Андрей прав, Екатерина Владимировна. Пока вы здесь, нам спокойнее. — поддерживает меня Лешка.
— Кстати, и тебе не стоило бы никуда лазить. На костылях ты, конечно, неотразим, но гипс значительно снижает твои скоростные характеристики. Так, что постой на углу. В случае чего-подстрахуешь.
— Обломится. — Самоуверенности у моего младшего братишки хватает. — Тебе без меня скучно будет. — Спорить с ним бесполезно. Оглядываюсь на машину. Грех себя не похвалить: Volkswagen вписан в обрамление из бревен настолько удачно, что с улицы его совершенно не видно.
До ворот доходим без приключений. Около дома следы от шин, множество отпечатков ног и полная тишина. Ни звука. Дери в дом приоткрыты.
— Стань там. — Указываю Лешке за ворота. Сам, стараясь не скрипнуть досками, поднимаюсь по крыльцу. В сенях не то, что бы беспорядок, скорее последствия тайфуна средней силы. Промчался ветерок со скоростью 100 км в час и побросал на пол все, что было на стенах. Удивительно, как сами стены устояли.
В комнатах тайфун порезвился еще лучше. Лидочкина гордость — телевизор Sony уткнулся своей 72-ой диагональю в пол. По его горбатой спине пришелся удар стулом. Не стало стула и горба. И о телевизоре и о стуле Лиде придется забыть навсегда. Примерно с той же степенью деликатности здесь обошлись и с другими вещами.
Мне не очень понятен смысл подобного вандализма. Не в доме же прятали Mercedes?
— А ну-ка, стойте, дамочка. — Доносится до меня через открытые двери Лешкин голос. Быстро выбегаю из дома. У крыльца стоит Лидочка с поднятыми вверх руками. Лехин костыль упирается ей под лопатку.
— Привет. Не чаял тебя увидеть живой.
— Зачем собак убил? — она смотрит на трупы своих верных сторожей. Губы у Лидочки трясутся, холеное лицо оплыло и потеряло обычную привлекательность. Кажется, сегодняшний день, новоявленной Соньке Золотой ручке, дался очень тяжело.
— Это до нас постарались. Не ошибусь, если скажу, что к тебе в гости мальчики Кускова приезжали. — Машу Лешке, что бы он опустил свое оружие. У этой кобры ядовитые зубы жизнь повыдергала.
— Говорила дуракам: не связывайтесь с Куском. — Лида садиться на корточки рядом с телами волкодавов, ревет и гладит их, измазанную в крови, шерсть. — Не послушали, козлы. А мне куда теперь деваться?
— Запирай дом. Пошли. — Дотрагиваюсь до дрожащего плеча экс-бандитки.