Мерси Фоллз
Шрифт:
– Да перестань ты, Томми. Парни с Пятнадцатой. Они же криворукие лохи. Да мы с тобой их ещё в школе мудохали как Боженька черепаху. Одной левой ушатаем!– Не сдавался Торн, все больше распаляясь и размахивая руками, словно призывая безмолвные многоэтажки Тринадцатой улицы в свидетели своей правоты.
– У них выносливости, как у буйволов. Всё равно что пытаться нокаутировать грузовик.– Отозвался Томми равнодушно, рассовал руки по карманам и развернулся в сторону дома, намереваясь уйти и не слушать больше уговоров.
– Тебе деньги не нужны? Один вечер и можно в доки целую неделю не соваться! – Вцепившись мёртвой
–Я не стану драться. Даже не проси.
– Ну и дурак.– Досадливо сказал Торн, закурив и передернув плечами под холодным ветром.
– Отвали.– С улыбкой сказал Томми, высвобождая рукав из крепких пальцев друга. Чтобы как-то смягчить резкий отказ, он спросил с улыбкой:
– Как дела дома?
– Да я хрен знает. Старик опять гонит, так что не хочу даже появляться.
Томми понимающе кивнул и направился к подъезду в безликой многоэтажке под номером десять. На Тринадцатой улице были высокие одинаковые дома из кирпича и металла. Архитектор старался воссоздать район Нью-Йорка двадцать первого века. Высокие, идеально прямые здания с множеством грязных и частично битых окон, а расстояние между домами мало настолько, что при желании можно попасть в соседний просто перепрыгнув на балкон.
Парни вошли в подъезд и поднялись на шестой этаж по крутой разбитой в хлам лестнице с исписанными пролётами и ломаными перилами. Лифтом давно уже не пользовались без крайней необходимости. Коннор брал за проезд половину кредита, поскольку электричество дорого, а активировался лифт личным браслетом, то есть деньги уходили со счёта автоматически. Слишком дорогое удовольствие. За цену проезда до своего этажа можно было выпить мерзкого маслянистого кофе и съесть чёрствый бургер из непонятного мяса в забегаловке на первом этаже.
– Заглянешь на ужин, Том? Кейт будет рада тебя видеть.– Спросил Томми, остановившись на площадке у своей квартиры. Том подумал некоторое время сказал с улыбкой:
– Не хочу смущать твою милую сестрёнку.
– Она уже не та десятилетняя девчонка, что была влюблена в тебя по уши и везде за тобой носилась как хвост.– Усмехнулся Томми, припоминая времена далёкого детства. Торн в свою очередь усмехнулся и ничего не ответил. Внезапно став серьёзным, Томми предложил:
– Можешь пожить у меня, пока старик лютует. Ханна в командировке, её комната свободна.
– Заманчиво, но нет. Я переночую у Дока Миллера, не прогонит.
– Он уже вернулся? Надо бы зайти на кофе.– Задумчиво пробормотал Томми себе под нос. Торн рассмеялся и хлопнув его по плечу сказал:
– Док и кофе понятия несовместимые. Ладно, я погнал, увидимся завтра. Все же подумай ещё раз о бое.
– Мой ответ: нет.
Они распрощались и пошли по узкому тёмному коридору с живописно разрисованными из баллончика стенами, каждый к своей квартире. Томми приложил браслет к сканеру на двери и она открылась. Своеобразная замена домофонам и ключам. При желании можно посмотреть кто сейчас в квартире и когда пришёл, а двери срабатывают только на хозяев и лиц с полным доступом. В случае незаконного проникновения срабатывает сигнализация и система оповещает полицию. Но на Северо-Западе законы не работают, а военной полиции команды Хантера глубоко наплевать кто кого ограбил, до тех пор пока это не они сами или их люди.
Томми проскользнул в коридор, сбросил обувь и осторожно ступая пробрался к себе в комнату.
Квартира представляла собой идеально ровный прямоугольник похожий на пенал, разделённый на пять секций разной величины. Вдоль узкого коридора двери в хозяйственные помещения-санузел, ванная, кухня, напротив три одинаковые спальни. Очень маленькие комнаты в которых кроме кровати и шкафа ничего не могло поместиться. Кровать одноместная больше похожая на жёсткие нары. Матрас и подушка подстраивающиеся под особенности осанки владельца, тонкое одеяло с термодатчиками и регуляторами обогрева. На спинке кровати часы с ярко-красными цифрами. Расчёт времени сна и будильник.
Шкаф с интеллектом. Высушит, очистит, отгладит и даже залатает вашу униформу. Взамен выдаст стандартный набор домашней одежды в идеальном порядке.
Томми рухнул на кровать и уставился неподвижным взглядом в потолок. Браслет на руке замерцал, напоминая, что необходимо восполнить запас калорий на такую-то цифру. То есть попросту говоря поесть.
– Отстань. Я не голоден.
Искусственный интеллект среагировал на голос и действительно отстал. Томми снова уставился в потолок. Лежал и думал как будет выкручиваться, судорожно гоняя в голове объемы долгов семьи и размер банковского счёта. Ситуация была не из лучших. Должны за квартиру, за одежду, за товары для дома, за ремонт оборудования, за еду. Кругом одни долги и никакого просвета. Томми посмотрел на свой браслет и полушёпотом сказал:
– Что с работой в городе?
Несколько секунд спустя, браслет честно показал голубоватую голограмму со списком работ и вакансий, подытожив внизу крупными буквами: "Для вас ничего нет».
– Ещё лучше.
Проблема безработицы на Северо-западе стояла остро. Если и появлялись какие-то вакансии, то работа была крайне тяжёлая и очень низкооплачиваемая. Набирали в основном стариков которые скоро отойдут в мир иной или выносливых подростков, которым можно не платить наравне со взрослыми. Молодые мужчины и женщины если не получили хорошего образования и не сбегали за стену, трудились на благо команды Хантера. В ближний круг правительства (или банды, называйте как угодно, суть не меняется) с правом носить оружие и принимать решения пробивались немногие. Правительство Севера интересовал в основном игорный бизнес, рестораны, бордели и бойцовские клубы, принимающие у себя господ южан с их огромными деньгами; а так же заводы и фермы, обеспечивающие армию едой и снаряжением.
Попасть туда на работу было почти невозможно. Ручной труд минимален, техника сложная, требующая специального образования и навыков обращения, да и ответственность за качество производимой продукции огромная. Большая часть шла на экспорт на Юго-Восток. Только первый сорт: идеальный внешний вид, вкус, аромат и баланс полезных веществ. Если хоть один пункт не соответствовал требованиям, продукт падал в цене и становился непригоден для стола элиты, шёл для горожан рангом пониже и состоятельных северян.