Мёртв и невредим
Шрифт:
– Эй-эй, стой!
– Ах да, я же счёт не оплатила! – съязвила я, разворачиваясь и выдёргивая руку. – Сколько там с меня за кофе? – сверкая глазами, я полезла в сумку, но Егор вдруг подтолкнул меня назад и мягко прижал к стене.
– Угомонись. Я не так понял, признаю. Чего истеришь? Ты не такая, я зазнавшийся мудак. Годится? Сядь и успокойся, – он держал меня за плечи не сильно – при случае я могла вырваться, – но авторитетом давил больше, и от этого взгляда мне негде было спрятаться.
Ненавижу его глаза! Они меня парализуют.
– Молодые люди, у вас какие-то
Мне стало стыдно и неловко. Устроила тут шоу на потеху люду, не сдержалась.
– Нет, всё в порядке, простите, – я обмякла в руках Егора. – Мы немного поспорили, но уже всё уладили.
Девушка одарила нас подозрительным взглядом, кивнула и ушла. А мы вернулись за столик. Рядом тут же оказался официант, видимо, надеясь, что шумные посетители запросят счёт и уберутся, но, на его и моё удивление, Егор заказал себе ещё кофе, а мне – бокал красного вина с ломающим язык названием.
Когда первый глоток этого дорогущего пойла омыл желудок, меня немного попустило. Какая-то я нервная стала, аж бесило. Что, теперь всегда алкоголем расслабляться? Вот и Егор похоже это понял. Или просто выбрал самый простой способ? Чтобы не тратить слова и человеческое тепло? Ну да, как ещё успокоить истеричку?
Имп уткнулся в новостную ленту телефона, давая мне время прийти в себя. Меня не подгонял и как будто вообще забыл, что я тут. А во мне вдруг снова проснулось то чувство, которое я уже испытала в накуренной комнате, в темноте и медленных завихрениях музыки: будто Егор мне не чужой, и я могу ему довериться. Глупости какие, никогда я не привыкну к его манере, постельным шуточкам и намёкам… Неспроста у него и в текстах их полно.
Но ведь я не уродка, и подобные заигрывания значило лишь, что я привлекаю его как девушка. И это не мои проблемы, спать с ним я не собиралась. Ни за деньги, ни за неземное удовольствие. Однако с деньгами он, правда, мог выручить. Тем более уже знал часть истории. У меня не имелось ни малейшей мысли, где достать, а подруге помочь хотелось. А уж как отдавать, пусть Катька со Славкой беспокоятся.
– Тридцать тысяч, – сказала я после очередного глотка, и добавила, когда Егор поднял взгляд: – Столько они просили. Если решишь помочь, большое тебе спасибо, но не знаю, когда они вернут. И пожалуйста, не требуй с меня интимных услуг в оплату долга.
– Да понял уже, что ты недотрога, – хмыкнул он, скользнув взглядом от моего лица к груди. – И тело твоё – это храм, который нельзя осквернять неверующим, можно только издали молиться на святыню.
Я фыркнула и отвернулась.
– Кэшом нет, закину на карту, давай номер, – сказал он, приготовившись набирать цифры на мониторе. Я назвала Катькину карту.
– Екатерина Михайловна Погорелова, – сказала я для подтверждения, и парень кивнул. Его телефон звякнул сообщением об отсылке денег, и я добавила совершенно неожиданным для себя тоном: – Спасибо, Егор. Я этого не забуду.
– На это и расчёт, – улыбнулся он, убирая мобилу и выпивая залпом кофе. –
– Если хочешь, можем на этом закончить, кое-какой материал я уже набрала, – сказала я, наблюдая, как Имп оплачивал счёт и вставал, чтобы уйти.
– Что ты, детка, – усмехнулся он, – это самое дорогое интервью в моей жизни. Думаешь, я соглашусь на короткую статейку? Через пару дней отпишу тебе, когда и где встретимся, чтобы продолжить.
– Как скажешь, – кивнула я.
Глава 4. «Глухарь, я чайка, приём»
Поначалу, на эмоциях, я не могла адекватно переварить информацию, и только к вечеру осознала, какой на самом деле поступок совершил Егор: выручил незнакомого человека, в некотором роде даже жизнь спас, хотя не должен был никому и ничего. Благородно остановился на проблеме и помог её решить. Я, например, не дала бы в долг не пойми кому. И не потому что жадная и бездушная эгоистка. А нет, именно поэтому.
Весь вечер Егор не шёл у меня из головы, и я не могла заняться ничем другим. Крутила запись, перепечатывая его ответы, и понимала, что чувства в полном смятении. Интервью, конечно, прошло не так, как я планировала, но многие ответы Импа, на первый взгляд кажущиеся пространной болтовней, сейчас, в тишине моей комнаты, воспринимались по-другому, не как в многоголосом кафе. И смысл оказался гораздо глубже.
Чтобы понять Егора, требовалось довериться его типу мышления, принять точку зрения хоть на миг. У меня получалось со скрипом, но я старалась. И не только ради хорошей статьи. Личность рэпера интриговала меня всё сильнее.
Он открылся больше, чем я рассчитывала. О творчестве рассказывал с душой, о коллегах – с уважением, о прошлом – с оттенками печали и злости. Имел своё мнение и мог его обосновать. Не боялся, что о нём скажут или подумают. Я не могла отрицать, что испытываю к нему творческий интерес и признательность за жест для Кати. Но возмущалась на развязное отношение к себе.
Наверное, это кощунство – испытывать однозначные чувства к сложному человеку.
Подруга удивилась, узнав, что под личиной «Егора Юрьевича», совершившего перевод, скрывался известный рэпер Император. Мы с ней увиделись на следующий день в универе и почти сразу подняли насущную тему.
– Слушай, а чего это он так расщедрился? – спросила Катя, шумно засасывая через трубочку остатки сока. – Вы вроде только познакомились.
– Так и есть, на тусе после концерта, где и договорились о статье, – кивнула я, забрасывая ноги на длинный подоконник и укладывая голову на согнутые колени.
Шум коридора не мешал общаться. Мы обе учились на третьем курсе журфака, но в разных группах, поэтому виделись на большой перемене или после пар. Зато предметы шли в разное время, и мы запросто обменивались лекциями и скидывали друг другу ответы по зачётам и семинарам. Вот и сейчас, дожевав булку, Катя уткнулась в мой конспект по медиасистемам, разбавляя удручающие минуты зубрёжки разговорами.