«Мертвая голова»
Шрифт:
— Да, я понимаю. — Реут ненадолго задумался. — Нет, никогда. Наоборот, сэр Гордон всегда производил на меня впечатление человека, который всегда, даже при сильной усталости, сохраняет вкус к жизни и любовь к работе. Он был очень доволен результатами своих последних исследований и с радостью сдавал свою новую книгу в печать. Думается, что и в Штаты он ехал, будучи уверенным в успехе своих лекций… Хотя он был специалистом совершенно в другой области — в экономике, но именно энтомологические исследования принесли ему мировую славу.
— Понятно, понятно… А как вы считаете, могла быть у сэра Гордона какая-нибудь причина, по которой он мог бы совершить самоубийство?
— Причина?
— Да. Например, какой-нибудь факт, который мог бы толкнуть сэра Гордона на самоубийство?
Джо даже не моргнул глазом при этих словах и неподвижно смотрел на молодого ученого… Он заметил, что на лбу у Реута появились мелкие капельки пота.
— Я не понимаю…
— Ну, возможно, будет проще, если я скажу, что на столе мы нашли письмо, в котором сэр Гордон утверждает, что прощается с жизнью, чтобы позволить любимой женщине жить с мужчиной, которого она любит… Прошу мне простить этот вопрос, но вы как человек, постоянно живущий с Бедфордами, могли бы помочь нам своими разъяснениями на этот счет, мог ли сэр Гордон написать такое письмо…
— Он… он написал об этом… — прошептал Роберт Реут и внезапно укрыл лицо в ладонях. Но скоро выпрямился, и Джо заметил у него на лице следы слез, которые молодой человек не скрывал. — Это ужасно… — проговорил он. — Нет, это невозможно… Он не относился к людям, которые могли бы пожертвовать собой и уйти с дороги таким способом… Скорее я мог бы сказать, что он мог убить человека, вставшего у него на пути… или свою жену. Но… но, — он развел руками и снова повторил: — Это ужасно.
— Я спросил, не заметили ли вы чего-нибудь, что могло бы объяснить появление такого письма?
— Я? — Реут громко сглотнул. — Я? Нет, нет, — сказал он, повысив голос. — Нет, что вы! Я всего лишь секретарь. Я бы никогда не осмелился наблюдать за кем-нибудь, но миссис Сильвия… Она выше всяких подозрений… Сэр Гордон окружал ее таким вниманием… Нет, конечно, я ничего не знаю.
— Ну, хорошо, — вздохнул Алекс. — Вы напрасно так нервничаете. Нам очень важна помощь людей, хорошо знавших покойного и знакомых с отношениями в семье и его окружении.
— Да, да, я понимаю, — еле слышно сказал Реут. Несмотря на все усилия, его бегающий взгляд никак не мог встретиться с глазами Алекса, а пальцы рук беспрерывно сплетались и расплетались.
— Ну что ж, вернемся к тому, о чем мы говорили перед этим… — легко сказал Джо. — Встреча в шесть часов утра, после того как работа продолжалась до двух, до трех, вряд ли относилась к обычному образу жизни сэра Гордона?
— Что? Ах да! Нет, скорее, к обычному… Он всегда работал ночью, когда у него было много работы, а ее постоянно было много. Я уже привык к этому. Хотя, с другой стороны, бывали периоды, когда я ему вообще был не нужен, и тогда я мог спать сколько угодно. Сэр Гордон не относился к людям, которые не замечают сотрудников.
— Значит, эта передвижка времени сбора не удивила вас?
— Нет, не удивила. Я работал до трех часов, закончил корректуру, поставил будильник на без четверти шесть, а проснувшись, принял душ и спустился вниз. — Он вздрогнул.
— И обнаружили сэра Гордона мертвым, так?
— Да, именно так.
— В котором это было часу?
— Ровно в шесть, минута в минуту. Сэр Гордон был очень пунктуальным.
Алекс с пониманием кивнул. Он закурил и как бы нехотя бросил:
— Вы говорили, что сэр Гордон сначала договорился с вами на семь утра и лишь позднее изменил время на шесть. При каких обстоятельствах это произошло?
— Не понимаю…
— Проще говоря, когда именно он вам сказал, что следует прийти в семь?
— Когда?.. Сейчас… За ужином. Мы все сидели за ужином. То есть обе дамы, сэр Гордон, мистер Цирил и я. Тогда сэр Гордон сказал: «Роберт, приготовьтесь к тому, что ровно в семь я буду ждать вас у себя в кабинете. Конечно, я уверен, что к тому времени у вас будет готова корректура». Я ответил, что все сделаю, и сразу после ужина сел за работу.
— Поэтому вы не ловили с ним ночью бабочек вместе с мистером Цирилом?
— Да, именно поэтому.
— А когда сэр Гордон изменил свое решение?
— Когда я примерно без четверти два спустился к ним в сад. Я хотел узнать у сэра Гордона, принести ли ему рукопись сразу или в семь утра. Но сэр Гордон не закончил свою правку и договорился с нами на шесть, чтобы успеть еще кое-что сделать. После встречи утром я должен был отнести рукопись издателю… Позднее, когда мы с мистером Цирилом поднимались по лестнице, он нам еще раз об этом напомнил. Это были последние слова, которые я от него слышал…
— При свидетеле?
— Не понимаю…
— Речь идет о том, что сэр Гордон сказал вам, чтобы прийти в шесть, в присутствии кого-нибудь?
— Да, конечно. При этом был мистер Цирил Бедфорд.
— И вы уверены, что он помнит эти слова?
— Естественно. Они ведь касались и его тоже.
— Понятно. И еще одно: мы обратили внимание, что вот сюда в «Ундервуд» недавно поставлена новая лента. Вы не знаете, когда это произошло?
— Знаю. Это я поставил новую ленту.
— Когда?
— В субботу утром. Я приехал раньше сэра Гордона и миссис Сильвии. В мои обязанности входили также: пишущая машинка, карандаши, чернила, бумага — все мелочи… Когда я приехал и проверил машинку, оказалось, что в ней стоит старая лента, и я послал горничную за новой. Здесь неподалеку есть канцелярский магазин.
— Сэр Гордон или вы писали на машинке после смены ленты?
— Я — нет… И сэр Гордон, по-моему, тоже, хотя ручаться я, конечно, не могу… Он приехал с готовой машинописью и работал только над стилистической правкой, которую он делал от руки. У меня тоже был машинописный экземпляр его рукописи, я сверял данные и так далее… Никто из нас не писал…