Мертвая хватка
Шрифт:
Как ни крути, а последней надеждой Валерия был сосед Майкова жутковатый Антон Евгеньевич Букреев со своими уже не жутковатыми, а просто жуткими прихлебателями.
Валерий не знал, каким образом Майкову удалось замять конфликт с соседом, но у него были все основания предполагать, что это стоило папе Маю половины его вонючей крови.
Что ж, кое-как замятый конфликт можно без особых проблем раздуть снова. Придется раздуть, потому что, если Букреев не возьмет к ногтю Майкова, сам Майков возьмет к ногтю Валеру Лукьянова, Это как с зубами: пока дырка в зубе не болит, на нее можно не обращать внимания, а когда тебя посреди ночи вдруг подбрасывает на кровати взрыв жуткой, нестерпимой зубной боли, поневоле забываешь о своем страхе перед бормашиной.
Он еще о чем-то думал, еще взвешивал «за» и «против», а ноги уже несли его мимо окошечек, где продавались билеты на поезда дальнего следования, к отдельному павильону пригородных касс. Все еще продолжая внутренне колебаться и трусить, он остановился перед расписанием электричек и внимательно с ним ознакомился, после чего купил билет до станции, которую вчера покинул в таком страхе. До поезда оставался почти час, и Валерий потратил это время с толком. В полуквартале от вокзала он отыскал магазин бытовой химии. Кислота там не продавалась, но Лукьянов здраво рассудил, что для его целей сгодится любая химически активная жидкость, и приобрел целый букет таких жидкостей: литровую бутыль ацетона, две пол-литровые бутылки растворителя на основе все того же ацетона, а также бутылку бытового керосина, пригодного как для заправки керосиновых ламп, так и для полива зеленых насаждений, которые тебя по какой-либо причине не устраивают. В привокзальном киоске он купил пачку сигарет и одноразовую зажигалку, съел в чебуречной два начиненных каким-то весьма подозрительным мясом чебурека и выпил кружку отдающего грязной половой тряпкой пива, после чего, посмотрев на часы, обнаружил, что до отправления его электрички осталось чуть больше десяти минут.
Пиво и чебуреки оказали благотворное воздействие на его растрепанные нервы, и, садясь в электричку, Валерий был уже почти спокоен. В конце концов, то, что он собирался проделать нынешней ночью, он проделывал уже неоднократно. Это немного напоминало одну из его любимых компьютерных игр, где бесстрашный герой бродил по фантастическим замкам с бесконечными коридорами и внутренними двориками, битком набитыми кровожадной нечистью. Там, в виртуальном мире компьютерной игры, Валерию обычно удавалось справляться со своими врагами, хотя они были сильны, хитры и чертовски проворны. Так почему бы ему не справиться с Майковым и его тупоголовыми бандитами здесь, в мире реальном? Кто они, в конце концов, такие?
Просто кучка уродов с тяжелыми кулаками и кое-как законченным средним образованием, немногочисленная банда тупых и наглых отморозков, напрочь позабывших не только о совести, но и об элементарной осторожности. Риск? Ну да, риск, несомненно, имел место, но альтернативой риску служила смерть.
Решение было принято, Рубикон перейден. Ровно в два часа тринадцать минут пополуночи Валерий Лукьянов мысленно нажал клавишу ввода на воображаемой клавиатуре несуществующего компьютера и, привычно согнувшись в три погибели, протиснулся в знакомую трубу, которая вела в населенный нечистью виртуальный замок.
В начале третьего ночи редкая цепочка фонарей, освещавшая тротуар и узорчатую чугунную ограду, за которой таинственно перешептывались уже почти по-летнему густые кроны деревьев, вдруг мигнула и погасла. Секунду спустя погасли фонари на противоположной стороне дороги, и улица погрузилась в кромешную темноту. В наступившем мраке светились только два окна – одно на пятом этаже дома в полуквартале отсюда, где какой-то горемыка маялся бессонницей, и еще одно – в караульной будке.
Потом в темноте возникло еще одно пятно электрического света – прямоугольное, сильно вытянутое в высоту. Это была распахнувшаяся дверь караулки, на фоне которой отчетливо чернели украшенные чугунными завитками прутья ворот. На пороге появился человек в полувоенном комбинезоне, форменном кепи и высоких армейских ботинках на толстой рубчатой подошве.
– Какого черта? – пробормотал он и, отлепив от губы окурок, выстрелил им в темноту. Окурок ударился о прут ограды и рассыпался красивым снопом оранжевых искр. – Как в девяностом году, ей-богу…
Он нерешительно потянул из кармана рацию, и в это мгновение откуда-то сверху, из темноты, на него беззвучно обрушилось чье-то тяжелое тело. Не успев понять, что, собственно, происходит, охранник оказался сбитым с ног и надежно упакованным в обыкновенный джутовый мешок из-под сахара, откуда торчали только его ноги. Из недр мешка донесся приглушенный вопль. Напавший на охранника злоумышленник навалился на мешок всем телом, прижимая его к посыпанной гравием дорожке, и принялся шарить по грубому джуту ладонью, нащупывая сквозь ткань лицо охранника. Внезапно он зашипел от боли и затряс в воздухе рукой.
– Быстрее, – негромко сказал ему бесшумно появившийся из темноты человек в черном комбинезоне и трикотажной маске. – Что ты возишься?
– Кусается, гад, – пожаловался первый злоумышленник. – Чуть пальцы не отъел.
Он наугад ткнул мешок локтем. Мешок коротко вякнул и затих.
– Еще раз укусишь – голову оторву, – предупредил злоумышленник, снова нащупал сквозь мешковину рот охранника и принялся туго бинтовать его клейкой лентой прямо поверх мешка.
– Быстрее, – повторил человек в маске и, оттянув рукав комбинезона, бросил взгляд на светящийся циферблат часов. – С такой подготовкой тебе только за паралитиками утки выносить.
– А я виноват? – угрюмо огрызнулся первый, пеленая охранника по рукам и ногам все той же липкой лентой. – Сами приказали аккуратно…
Человек в маске в ответ только махнул рукой и скрылся в караулке. Вскоре он вернулся, позвякивая связкой ключей, и принялся отпирать ворота. Тяжелые створки бесшумно распахнулись, легко поворачиваясь на заботливо смазанных петлях. Человек в маске что-то негромко сказал в микрофон укрепленной на наплечном ремне рации. В темноте коротко заквохтал стартер и приглушенно забормотал на холостых оборотах мощный дизельный движок. Потом там зажглись подслеповатые, закрытые жестяными колпаками с узкими прямоугольными прорезями фары, для пущей незаметности выкрашенные в синий цвет, и в открытые ворота медленно вкатился громоздкий «Урал» с тентованным кузовом. Клокоча движком и хрустя гравием, он скрылся за деревьями, и вскоре его мотор заглох где-то в отдалении. Человек в маске с помощью своего напарника, одетого так же, как он, закрыл ворота, но запирать их не стал. Потом они подхватили упакованного в мешок охранника, отнесли его в караулку и аккуратно положили на пол в углу. Они успели выйти из караулки и закрыть за собой дверь за секунду до того, как по улице мимо ворот медленно проехал милицейский УАЗик с включенной фарой-искателем. Когда его габаритные огни скрылись за углом, злоумышленники в трикотажных масках отлепились от стены и, присев на крылечко, стали спокойно и терпеливо ждать.
Когда «Урал» с затянутым камуфляжным тентом кузовом остановился, из-под тента горохом посыпались люди, одетые точно так же, как и те двое, что остались у ворот. Они были похожи, как однояйцевые близнецы или, вернее, как оловянные солдатики из одного набора. В руках они держали короткие саперные лопатки; у двоих были ломы. Из кабины легко и почти бесшумно выпрыгнул человек, одетый в потрепанный армейский камуфляж. Маски на нем не было, но в тихой боковой аллее было темно, как в угольном подвале, и лица этого человека все равно было не разобрать. Он засветил карманный фонарик и провел лучом по земле. Потом луч скользнул вверх, выхватив из темноты кроны невысоких, аккуратно подрезанных деревьев.