Мертвая роза
Шрифт:
– Вы растете, моя милая барышня! Прямо на глазах!
Настя медленно обернулась. За ее спиной стоял учитель. Он поощрительно улыбался Насте, обнимая за талию роскошную брюнетку. Она была, наверное, на целую голову выше его и раза в два тоньше. Вместе они казались весьма комичной парой: он – в своем обычном фриковском, полушутовском наряде, и она – в соблазнительном платье с глубоким декольте. Брюнетка глупо хихикала и улыбалась. Учитель все-таки забавно обращался с едой.
– Стараюсь, – сухо кивнула Настя. – А что еще мне делать,
– Ах, барышня, барышня, – укоризненно покачал головой вампир, – и как только вы могли подумать, будто я бросил вас на произвол судьбы? Вовсе нет. Все это время я присматривал за вами как за дитем, играющим в песочнице, и скорее бы согласился на то, чтобы мое бедное сердце пронзили острым колом, чем подвергнул малейшей опасности хотя бы ваш хорошенький мизинчик! И как вы могли подумать, будто я бросил вас! Да мы за своих горло перегрызем! В буквальном смысле.
Брюнетка захохотала, словно услышав особенно смешную шутку, и учитель ободряюще-иронично хлопнул ее по аппетитной попке.
– Шалунья, – прокомментировал он Насте. – А тебе, дорогая, остался самый последний экзамен. Кажется, так говорят у вас в школе?
Настя, не сводя с него настороженного взгляда, кивнула.
– Твой прекрасный принц. Ты, наверное, уже догадываешься о суровости нашей доли. Никаких привязанностей, никаких чувств и никаких разочарований. У меня для тебя есть прекрасный подарок. Пока твоя жизнь лишь немного изменилась, а теперь, ну когда ты будешь готова, я признаю, что начальное обучение закончено, введу тебя в высшее общество и обучу действительно важным и нужным вещам. Ты же хочешь встать над всем этим муравейником, – он презрительно кивнул в сторону переполненного зала.
– Вы хотите, чтобы я его убила? – тихо спросила Настя и тут же вспомнила свою прежнюю идею: – А можно его тоже…
– Нельзя, – оборвал ее учитель. – Но у тебя еще есть время подумать. – С этими словами он повернулся к своей спутнице и звучно чмокнул ее куда-то в область декольте. – Пойдем, сладенькая, я ужасно проголодался!.. А вы, милая, – он опять обернулся к Насте, – сами решайте, с кем вам оставаться. Запомни: жить между мирами нельзя. Либо тот, либо другой.
И они ушли. Высокая стройная девица в блестящем вечернем платье и низенький пухлый человечек в смешном фриковском наряде.
Настя осталась одна в пустом холле.
Она лизнула языком свою ладонь и заметила, что на той остался кровавый отпечаток.
Кровь была везде. Она теперь отмечала ее путь.
Они шли по затихающим улицам ночного города – мимо акварельных фонарей и графичных, словно вырезанных из плотной черной бумаги, деревьев, ступая по свежему, еще нетронутому снегу, а ветер, словно усердный дворник, торопливо заметал за ними следы.
Он принес ей едва распустившуюся белую розу – совсем такую, как этот чистый неистоптанный снег, и она
– Что с тобой? Я чувствую, с тобой что-то не так, и очень хочу помочь тебе, – говорил Вадим, легко касаясь плечом ее плеча.
– Мне кажется, ты слишком запоздал. На несколько часов, а еще – на одну жизнь. Много это или мало – уже неважно.
Решение было принято, и от этого ей было легко и спокойно.
В груди, на месте сердца, застыл ледяной комочек, маленькая льдинка с острыми краями. Существовать между мирами нельзя, и сегодня Настя окончательно покончит с прежней жизнью.
Перед ними оказались ворота старого городского парка, и оба, не сговариваясь, свернули туда.
Они шли по темным аллеям давно опустевшего заснеженного парка и говорили, говорили… Насте казалось, что они знакомы уже множество лет и она знает про Вадима все. Он – ее светлая сторона, она – его темная, а когда они присели на скамейку и Настя прижалась к его плечу, ей вдруг показалось, что ее обнимают его невидимые крылья.
Все было кончено. Теперь она уже никогда не станет той беспечной глупой девчонкой, отличницей и умницей, маменькиной дочкой, той, что с замирающим сердцем стояла в темноте подземного перехода, слушая переборы гитарных струн и нежный голос, зовущий в далекое небо…
Избавиться от привязанностей, говорите?
Она посмотрела на Вадима. На его нежное лицо, преданные глаза и мягкую линию губ. Бедный малыш! Он заблудился среди воображаемых миров, он заговорил с ней слишком поздно. Теперь у них нет будущего. Впереди – только смерть. Еще минута, и в его глазах появится удивление, а губы испуганно и огорченно дрогнут. На его застывшем лице навсегда отпечатаются недоумение и боль – совсем как у того мальчика на дискотеке, оставшегося сидеть на холодном кафельном полу… Он так ничего и не понял. Неужели Вадим будет смотреть на нее так же?..
Настя обеими руками сжала голову Вадима и, развернув его к себе, жадно прильнула к его губам. Они целовались – как будто в первый день творения, как будто в его последний день.
Нет. Ни за что. Кем бы она ни стала – она по-прежнему может сделать выбор. Она оставит его в живых, и возможно, мысль об этом поступке придаст ей сил в трудные времена. Он будет жить, чего бы ей это ни стоило. Да будет так.
– Прощай. Лучше не думай обо мне. Никогда, – произнесла Настя, отстранившись.
– Но почему? Я же люблю тебя! – сказал он так, как будто это действительно имело значение.
На сердце у Насти была звенящая пустота. И еще легкая боль, похожая на свернувшегося клубочком котенка. Но девушка чувствовала, что и она скоро пройдет.
Она молча усмехнулась.
– Может, потом? – Вадим робко посмотрел на нее.
Настя кивнула, твердо зная, что между ними пролегла вечность и они никогда больше не увидятся.
И никаких больше экзаменов.
Все кончено.