Мёртвая рука капитана Санчес
Шрифт:
Мистер Трелони, слушая очень грамотную и правильную речь Чарли Беленького, продолжал неустанно исследовать красно-бурые скалы Тортуги. И перед глазами его непрерывно вставали видения, неясные образы, словно скалы нарочно старались его одурачить, завлечь, наслав ослепляющий морок.
Скалы всё время преображались: собирали в складки каменные плащи, тянули тонкие пальцы, выползали на вершины изъязвлёнными толстыми жабами, заламывали руки и тут же поворачивались, меняя облик, и тогда сквайр видел только бесформенные береговые утёсы, но в новом повороте ему опять чудилось скопище жалких лачуг или осыпавшихся стен обветшалых
– Посмотрите, какая странная скала стоит в море. Её отвесная стена внизу обросла кораллом чёрного цвета, – произнёс капитан.
Мистер Трелони, всегда такой жадный до новых впечатлений, даже не повернулся в ту сторону. Капитан покосился на него, но ничего больше не сказал.
Они изучали остров с моря почти до вечера, но ничего похожего на две горы с водопадом, – левая более низкая, а правая более высокая, – они так и не обнаружили.
– Мистер Трелони, вы очень расстроены, что мы ничего не нашли? – спросил капитан сквайра, когда они, сделав вокруг острова круг, опять входили в бухту.
– Как вам сказать, капитан, – ответил тот и задумался. – Мне почему-то кажется, что от этих сокровищ зависит главнейшая часть моей жизни. Что когда я найду их, то у меня сразу что-то прибудет в жизни важное. Словно я стану вдруг не столько богаче, сколько красивее, моложе, умнее и даже, может быть, выше ростом.
Сквайр грустно улыбнулся и добавил:
– Хотя, конечно, умом я понимаю, что это не так.
– Ну, что-то вы совсем закуксились, сэр, – сказал доктор и ободряюще улыбнулся сквайру.
– А может, наше сокровище было в той пещере на утёсе, которую приспособили под форт? А может, его уже давно нашли? – воскликнул мистер Трелони отчаянно. – Рядом с утёсом как раз располагается такая же по высоте гора.
– Нет, я не думаю, – поспешил его успокоить капитан. – Наши горы совсем не похожи на эти утёсы. Совсем не похожи. Эти утёсы тупые какие-то. Наши горы на гобелене – остроконечные.
– Но родник или водопад, или водопад, который со временем превратился в родник? Так всё сходится. И если строители форта обнаружили в пещере сокровища, они просто не стали бы кричать об этом! – Сквайр, казалось, был неутешен.
Немного помолчав, он добавил:
– А потом, за столько времени наши горы могли обвалиться, а с ними могло пропасть и сокровище.
– Не будем отчаиваться, мистер Трелони. Завтра же мы устроим экспедицию со стороны суши. Возьмём с собой Платона, пару матросов для охраны и устроим вылазку, – сказал ему капитан мягко, но весомо и уверенно.
Сквайр ничего не ответил. Он отвернулся, посмотрел на пустынный песчаный берег причала и вдруг увидел базарный день посёлка Бастер, находящегося в самом своём расцвете…
Здесь прямо на песке у моря грудами продавали рыбу, черепах, ламантинов, лангустов и копчёное мясо «букан», лежали вороха шкур – бычьи стопки отдельно и козьи отдельно, овощи красочными горами расцвечивали тут и там одноцветье морских даров, истошно кричали куры и гуси, а рядом, тут же, шёл солидный торг золотой и серебряной посудой, морским жемчугом, инкрустированной перламутром мебелью, парчовой одеждой и церковной утварью, и вокруг этих ворохов и развалов немыслимых вещей и всевозможных припасов ходили ростовщики и негоцианты, как мухи слетевшиеся сюда из Европы, и местные колонисты в широкополых шляпах, и буканьеры совсем без шляп, и оборванные, грязные пираты, и франтоватые пираты, разодетые в шёлк и бархат, и почти голые чёрные рабы в обнимку с пьяными индейцами, и все они вопили и шептали, угрожали и льстили, тянули на себя и бросали оземь – в общем, вели себя так, как на любом другом базаре мира…
Джентльмены поднялись на палубу «Архистар» на закате. На шхуне был полный порядок, а штурман Пендайс, сидя возле квартердека, чистил мелом свои серебряные серьги. Серьги были потемневшие, совсем чёрные, штурман тёр их тряпицей с мелом, осматривал со всех сторон на убывающий солнечный свет и сосредоточенно улыбался. Чувствовалось, что это занятие доставляет ему удовольствие.
– Хорошо прогулялись, господа? – спросил он, вставая.
– Тортуга – совсем маленький остров, – сказал уклончиво капитан и добавил: – Пойду на «Принцессу». Посмотрю – как там дела…
На следующий день капитан назначил островную экспедицию.
****
Едва показался красный диск солнца, а над морем пробежала светлая яркая полоса, едва лёгкая дымка предрассветного тумана рассеялась, и всё вокруг налилось сочными, звучными красками капитан разбудил мистера Трелони и доктора Легга. День обещал быть жарким.
Нынешнего проводника рекомендовал капитану трактирщик Уайт. Звали проводника Анджело, был он невысокого роста, широкоплечий, и в отличие от сурового и неулыбчивого Чарли Беленького, он всё время улыбался. Улыбка так и жила, как приклеенная, на его смуглом лице, а в уголках насмешливых глаз светлой сеточкой проступали тонкие морщины. Улыбались и его губы, и изрытое оспой лицо, и корявые, но проворные пальцы, и даже собака, принадлежащая ему, которую он называл по-английски Дог, казалось, смеялась с разинутой пастью. И эти двое, проводник и его собака, как-то сразу понравились джентльменам.
Они вышли за посёлок и пошли по дорожке, по обе стороны которой то тут, то там небольшими пятнами виднелись плантации табака и сахарного тростника. На плантациях уже работали люди, в основном женщины.
– Сейчас август – время уборки и тростника, и табака, – сказал улыбчивый Анджело. – Люди встали ещё затемно. А вот когда взойдёт солнце, тогда можно делать всё, что угодно, но только не рубить тростник… Многие теряют сознание.
Мистер Трелони заинтересовался и подошёл к одному такому полю, за ним потянулись и остальные. Зелёные листья тростника шевелились под лёгким ветром, стебли, казалось, даже на глаз были переполнены сладким соком, пепельного цвета султанчики стрелок высились над этим зелёным сочным изобилием.
С одной стороны участка, почти не разгибаясь и не поднимая головы, двигались согнутые фигуры, и один за другим следовали резкие взмахи чуть-чуть загнутых на конце широких и длинных ножей. Тростник срезался у самой земли, очищался от листьев, ствол отбрасывался влево, всё прочее – вправо. Прошло пять, потом десять минут – всё те же размеренные быстрые движения, ни одной остановки, ни одного слова… «Как горек сахар для этих людей», – подумал мистер Трелони.
– Они торопятся успеть до жары… Нам тоже надо торопиться, – сказал Анджело и пошёл к дороге вразвалочку, походкой человека, привыкшего много ходить.