Мертвая ученица
Шрифт:
А теперь ее еще заставляют сидеть перед чертовым психологом и обсуждать с ним ее «проблемы», и все потому, что предки решили, что это пойдет ей на пользу… Они хотели быть уверенными, что она не вывалит внезапно свои проблемы на кого-то вне семейного круга. Сэди послушала мягкий, внушающий уверенность голос, который уверял ее в том, что все сказанное останется между ними. И его повторяющуюся установку на то, что она может рассказать ему абсолютно все. Как будто она такая дура. Особенно после того, как она увидела,
«Черт бы их всех побрал», – подумала девочка, бросив окурок на землю. Она не позволит им сотворить с собой такое. Слишком долго ей приходилось сдерживаться.
Сэди догадывалась, что не должна знать о том, что произошло. Она вообще ни о чем не должна знать. Они думали, что хорошо все спрятали, но это было не так. И вот еще одна миля добавилась к тому расстоянию, которое отделяло ее от остальных членов семьи. Нечто, что знали все, кроме нее. Еще один пункт в длинном списке доказательств того, что она для них чужая.
Сэди всегда это чувствовала, знала. Она совсем не походила на свою сестру – умницу и прелестницу Саффи, которую все обожали и которая, как ангел, освещала любое помещение, где бы ни появлялась. У Сэди не было ее врожденной грации и победной улыбки. Саффи всегда будет идеалом и всеобщей любимицей, что бы она ни натворила.
Сэди смахнула слезы гнева, навернувшиеся ей на глаза. Она не заплачет. Не доставит им такого удовольствия. Она сделает то, что делала всегда. Втянет голову в свой твердый наружный панцирь и притворится, что ничего не произошло.
Ведь они же ей не помогли. Она просила и умоляла их забрать ее из Хиткреста и позволить ходить в школу рядом с домом. Ей была ненавистна удушающая элитарность и традиции, подавлявшие индивидуальность, убивавшие креативность и превращавшие человека в конформиста. Эта школа похожа на тюрьму. Но нет, они отказали ей в ее просьбе. Их ребенок ни за что не будет учиться в обычной общеобразовательной школе. Хиткрест закалит ее характер. У нее заведутся связи, которые останутся с ней на всю жизнь. Появятся единомышленники, на которых она сможет положиться. Но ей не нужны связи и единомышленники. Ей нужны друзья. Просто друзья.
Несправедливость того, что оба ее родителя встали на сторону Саффи, глубоко ранила ее душу. Предки всегда умудрялись находить какие-то новые способы продемонстрировать ей ее второсортность, подчас даже не замечая этого.
«Больше этого не повторится», – решительно подумала Сэди. Сегодня она позвонит им и заставит услышать себя. И у нее для этого есть хороший способ. Знание – сила.
Она вышла из-за угла, и тут перед ней возник знакомый силуэт.
– Что… – Сэди нахмурилась.
Удар в левый висок не дал ей закончить фразу. Перед глазами у нее все поплыло, и она почувствовала, что падает.
«Что происходит? В чем дело?»
Сэди не могла понять причину.
Второй удар пришелся ей по затылку – его нанесли ногой. Пока девочка пыталась как-то защититься, последовало еще несколько ударов по левой стороне ее тела. Пока ошеломленный мозг пытался разобраться в происходящем, тело пронзил приступ боли от удара по почкам. Сэди все еще пыталась закрыться от ударов, судорожно ища ответ на вопрос: «Что происходит?» «Это какая-то ошибка!» – кричал ее рассудок под непрекращающимся градом ударов.
Сэди попыталась перевернуться, но от еще одного удара в левый бок во рту у нее появился металлический привкус. Она выплюнула жидкость, угрожавшую попасть ей в горло. В дюйме от нее появилось красное пятно.
Ее левый глаз отказывался видеть.
Девочку охватил страх, в то время как чужие руки и ноги продолжали наносить удары по ее телу, которое, казалось, охватил огонь. Все мысли исчезли – остались только ужас и боль.
Сэди закричала, когда боль в животе превратилась в ножи, кромсавшие ее внутренности. Она не могла дышать от непрекращающихся слепящих приступов боли. Левый глаз уже ничего не видел, справа тоже подступала темнота.
– П-пожалуйста!.. – умоляла она, цепляясь за свет.
Последовал последний удар в голову, и мир вокруг нее исчез.
Глава 2
– Брайант, ты что, издеваешься? – В голосе Ким, сидевшей за рулем, слышалось недоверие. Они только что закончили беседу с женщиной, решившей не свидетельствовать в суде против своего мужа-садиста. К большому огорчению инспектора, никакие уговоры не заставили жертву вернуться к своему первоначальному решению.
Долгие недели они потратили на то, чтобы убедить женщину, что она поступает правильно, что ее показания позволят надолго избавить ее от этого сукина сына – но вот, единственный визит тещи, и вся их работа пошла насмарку.
Через несколько часов этот садист вернется домой, и Ким была готова поспорить, что еще до конца дня у миссис Уорли появится несколько новых синяков. К счастью, у пары не было детей, иначе Стоун не замедлила бы обратиться в службу опеки. Теперь же она могла лишь пометить все звонки с этого адреса как приоритетные.
Инспектор знала: она сделала все, что было в ее силах, – и все-таки ей хотелось вернуться в этот последний дом в ряду других таких же и попытаться еще раз. Будь прокляты те, кому удается избежать справедливой кары!
– Если тебя интересует, шучу ли я, то нет – я не шучу, – сказал Брайант.
– Может быть, мы и ближе всех остальных, но я не уверена…
– Послушай, командир: на крыше школы стоит тринадцатилетняя девочка, которая грозится шагнуть вниз. Уверен, что в участке хотят, чтобы наряд появился там как можно скорее.