Мертвая ведьма пошла погулять
Шрифт:
Просто замечательно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
«Эти пузыри, – думала я, – следует продавать на рынке как медицинский стимул здоровья». И тяжко вздохнула, поливая себя водой, прежде чем моя шея смогла скользнуть под воду. Притуплённые амулетами и теплой водой, все мои болячки стали теперь всего лишь фоновой пульсацией. Даже мое кровоточащее запястье, которое я не стала мочить, положив руку на край ванны, не особенно болело. Из-за стены доносился глухой голос Ника, который разговаривал по телефону со своей матушкой, рассказывая ей басни о том, какой чертовски лихорадочной
– Мою работу проделывать, – прошептала я, и мое вполне радостное настроение тут же сменилось мрачным.
– Вы о чем, мисс Рэчел? – пропела Маталина. Миниатюрная фейка восседала на полке для полотенец, выглядя сущей ангелицей в свом ниспадающем белом платье. Там она вышивала цветки кизила на изысканной шали для своей старшей дочери. Маталина была со мной с тех самых пор, как я забралась в ванну, заботясь о том, чтобы я не потеряла сознание и не утонула.
– Так, ни о чем. – Я с трудом вытащила из-под воды ушибленную руку и подтянула груду пузырей поближе к себе. Вода уже остывала, а в животе у меня урчало. Ванная Айви выглядела не менее зловеще, чем ванная моей матушки. Там имелись крошечные мыльца в форме ракушек и кружевные занавески поверх окна с цветными стеклами. На комоде покоилась ваза с фиалками, и меня не на шутку удивила забота вампирши о подобных вещах. Сама ванна была, разумеется, черной, чудесно контрастируя с пастельными стенами и обоями с узором из розовых бутонов.
Маталина отложила свое вышивание, слетела вниз и зависла над черным фарфором.
– Можно ли так мочить ваши амулеты? – спросила она.
Я оглядела висящие у меня на шее болеутоляющие амулеты и подумала о том, что вид у меня сейчас совсем как у пьяной проститутки в день Марди Гра.
– Все в порядке, – выдохнула я. – Мыльная вода в отличие от соленой их не растворит.
– Мисс Тамвуд так и не сказала мне, что она положила в вашу ванну, – чопорно сказала Маталина. – Там может быть соль.
Мне Айви тоже ничего не сказала. Сказать правду, я и не хотела об этом знать.
– Никакой соли. Я спрашивала.
Негромко фыркнув, Маталина села на большой палец моей ноги, торчащий из воды. Ее крылышки стремительно замахали, превращаясь в смутное пятно, и от груды пузырей вскоре осталось пустое место. Подбирая свои юбки, Маталина осторожно нагнулась, погружая ладонь в воду, а затем поднося одну капельку к самому носу. От ее прикосновения по спокойной воде пошла едва заметная рябь.
– Вербена, – высоким голосом сказала Маталина. – Здесь мой Дженкс был совершенно прав. Еще кровяной корень. Золотая печать. Обычно ими скрывают что-то очень сильное. Что она пытается спрятать?
Я посмотрела на потолок. Если все это умеряло боль, мне было наплевать.
В коридоре заскрипели половицы, и я невольно застыла.
– Ник? – крикнула я, глядя на полотенце, до которого мне было не дотянуться. – Я еще в ванне. Не входи!
Он с шарканьем остановился. Теперь нас разделяла лишь тонкая венированная древесина.
– Э-э… привет, Рэчел. Я просто… это самое… тебя проверял. – Последовало явное колебание. – Я… э-э… хотел с тобой поговорить.
В животе у меня сжалось, и я резко переключила внимание на свое запястье. Оно по-прежнему кровоточило из-под слоя бинта в дюйм толщиной. Струйка крови казалась рубцом на черном фарфоре. Наверное, именно поэтому у Айви была черная ванна. На черном кровь далеко не так бросалась в глаза, как на белом.
– Рэчел? – в густой тишине крикнул Ник.
– Со мной все хорошо, – громко ответила я. Мой голос гулко заметался меж розовых стен. – Погоди минутку. Я только из ванны вылезу, хорошо? Мне тоже надо поговорить с тобой… маленький маг.
Последнюю фразу я произнесла с немалым ехидством и тут же услышала, как Ник смущенно затоптался в коридоре.
– Я не маг, – слабо отозвался он, явно колеблясь. – Ты голодна? Может, я приготовлю тебе поесть? – В голосе Ника звучала вина.
– Ага. Спасибо, – ответила я, желая, чтобы он убрался от двери. С другой стороны, я была голодна как волк. Мой аппетит, надо думать, еще сильней разгорелся от того подобия на кекс, которое Айви заставила меня проглотить, прежде чем ушла. Этот кекс был не более аппетитным, чем рисовая лепешка, и лишь после того, как я им подавилась, Айви потрудилась объяснить мне, что он усилит мой обмен веществ, а в особенности– продуцирование крови. Вкус проклятого кекса по-прежнему оставался у меня во рту. Какая-то жуткая смесь миндаля, бананов и обувной кожи.
Ник зашаркал прочь, и я потянулась ногой к крану, чтобы сделать воду чуть потеплей. Водонагреватель, надо думать, уже был горячим.
– Не грейте ее, милочка, – предупредила Маталина. – Айви сказала вылезать, как только вода остынет.
Меня окатила волна раздражения. Я и сама прекрасно знала, что сказала Айви. Однако мне все же удалось воздержаться от комментария.
Я медленно поднялась из ванны, а затем присела на самый ее краешек. Комната словно бы потемнела по краям, и я в темпе обернула себя махровым розовым полотенцем на тот случай, если я все-таки потеряю сознание. Когда комната прекратила сереть, я вытащила из ванны затычку и осторожно встала. Вода с шумом уходила в отверстие, и я вытерла влагу с зеркала, подаваясь поближе к раковине, чтобы хорошенько на себя взглянуть.
Я испустила тяжкий вздох, и плечи мои поникли. Маталина подлетела, уселась мне на плечо и принялась грустными глазами за мной наблюдать. Вид у меня был такой, как будто я только что вывалилась из кузова грузовика. Одна сторона моего лица вздулась от лилового синяка, который целиком распространялся на глаз. Бактерицидный пластырь Кизли отвалился, демонстрируя красный порез, почти в точности соответствующий изгибу моей брови. Физиономия у меня из-за этого казалась порядком скособоченной. Я даже не помнила, когда получила этот порез. Затем я наклонилась поближе – и несчастная жертва падения из грузовика в зеркале последовала моему примеру. Собирая воедино всю свою решимость, я оттянула сырые, жесткие волосы с шеи.
Тут из меня выскользнул еще один тяжкий вздох. От клыков демона остались вовсе не аккуратные проколы, а скорее три ряда разрывов, что перетекали друг в друга подобно речушкам и ручейкам. Крошечные швы Матали-ны походили на шпалы миниатюрной железной дороги, сбегающей к моей ключице.
От воспоминания о демоне я задрожала всем телом. Еще бы – он чуть было меня не убил. Одной этой мысли было вполне достаточно, чтобы напугать меня до смерти, однако железную бессонницу мне должно было обеспечить будто бы второстепенное сознание того, что, несмотря на всю боль и весь ужас, ощущение от накачанной в меня слюны вампира было необыкновенно славным. Ложное или нет, оно оставляло… потрясающе волшебное впечатление.