Мертвая ведьма пошла погулять
Шрифт:
Автобус остановился, и я поднялась с сиденья. Мучительно одолев ступеньки, я встала под предвечерним солнцем. Дженкс совершил над моей больной головой несколько донельзя досадных кругов. Я жила практически в центре Цинциннати, и двадцать лет тому назад этот район считался очень даже приличным. Кирпичное здание имело нить этажей в вышину и первоначально было построено дня университетского начальства. Однако прошло уже немало лет с тех пор, как этот дом видел последние вечерники, а за последние годы он особенно сильно сдал.
Черные почтовые ящики у парадного были уродливо измяты,
– А мне еще казалось, будто я в поганом месте живу, – прошептал мне Дженкс, пока я поднималась по пораженным сухой гнилью ступенькам.
Мои ключи зазвенели, когда я, не выпуская из рук коробки, стала отпирать дверь. Тоненький голосок у меня в голове уже много лет твердил мне примерно о том же. Стоило мне только войти в прихожую, как аромат жарящейся еды атаковал мое обоняние, и я невольно сморщила нос. Один и тот же зеленый ковер, истертый и обтрепанный, бежал вверх по лестнице как снаружи, так и внутри дома. Миссис Бейкер опять вывернула на лестнице лампочку, но солнца, что через окно на площадке падало на обои с узором из розовых бутонов, было вполне достаточно, чтобы я нашла дорогу к своей квартире.
– Послушай, – сказал Дженкс, пока я поднималась по лестнице. – Вон то пятно на потолке аккурат в форме пиццы.
Я подняла взгляд. Странно, раньше я никогда его не замечала.
– А вон та вмятина в стене? – продолжил феек, когда мы достигли второго этажа. – Она явно от чьей-то головы. Вот черт… если бы эти стены могли говорить.
Тут я обнаружила, что по-прежнему способна улыбаться. Ладно, подождем, пока он до моей квартиры доберется. В полу гостиной была приличная яма после того, как там кто-то костер разжигал.
Моя улыбка мигом исчезла, стоило мне только завернуть на площадку третьего этажа. Все мои вещи стояли в коридоре.
– Что за черт? – потрясенно прошептала я. Затем поставила на пол коробку и воззрилась на дверь миссис Талбу, домовладелицы. – Я же заплатила квартплату!
– Эй, Рэчел! – крикнул мне с потолка Дженкс. – Где твоя кошка?
VC нарастающим гневом я принялась разглядывать свою мебель. Втиснутая в узкий коридор, покрытый вшивым линолеумом, она словно бы занимала больше места.
– Рэчел! – заорал Дженкс. – Где твоя кошка, черт побери?
– Нету у меня кошки, – почти прорычала я. Это было мое больное место.
– А я думал, у всех ведьм есть кошки. Возмущенно поджав губы, я зашагала по коридору.
– От кошек у мистера Динки чих начинается. Дженкс летел у самого моего уха.
– У какого еще мистера Динки?
– Вон у того, – отозвалась я, указывая на непомерно большую фотографию белого чихуахуа, вставленную в массивную раму и висящую напротив двери домовладелицы. На уродливо-пучеглазом псе красовался один из тех бантов, какие счастливые родители обычно надевают на младенца, желая дать всем понять, что это девочка. Я забарабанила в дверь. – Миссис Талбу! Миссис Талбу!
Послышалось приглушенное тявканье мистера Динки, а также скрежет когтей по той стороне двери. Дальше последовали отчаянные попытки домовладелицы все это заглушить. В ответ мистер Динки удвоил уровень шума, скребя когтями по полу и явно желая ко мне прорыться.
– Миссис Талбу! – крикнула я. – Почему мои вещи в коридоре?
– Про тебя тут, Плутовка, словечко молвили, – ответил мне Дженкс с потолка. – Ты теперь порченый товар.
– Я же просила так меня не называть! – заорала я, снова начиная барабанить в дверь.
Внутри послышалось, как заперли еще одну, внутреннюю дверь, и тявканье мистера Динки стало совсем глухим и неИСТОВЫМ.
– Прочь отсюда, – донесся до меня тонкий голосок. – Тебе здесь больше не жить.
Моя ладонь заныла, и я принялась ее массировать.
– Думаете, я не смогу платить за квартиру? – проорала я, ничуть не заботясь о том, что весь этаж меня слышит. – У меня есть деньги, чтобы вы знали, миссис Талбу! Вы не можете меня отсюда выкинуть! У меня с собой квартплата за месяц вперед! – Вытащив из черного конверта влажный чек, я помахала им перед дверью.
– Я сменила замок в твоей двери, – вывела тонкую трель миссис Талбу. – Убирайся отсюда, пока тебя не убили.
Не веря своим ушам, я воззрилась на дверь. Она уже узнала про угрозу ВБ? Вдобавок старая дева явно прикидывалась шлангом. У миссис Талбу прекрасно получалось докричаться до меня через стену, когда она считала, что моя музыка играет слишком громко.
– Вы не можете меня выселить! – отчаянно крикнула я. – У меня есть права.
– Мертвые ведьмы прав не имут, – заметил Дженкс, пристроившийся у лампы дневного света.
– Черт побери, миссис Талбу! – завопила я. – Меня еще не убили!
Ответа не было. Я стояла перед дверью и по мере сил размышляла. Особого выбора на предмет места жительства у меня не имелось, и она это знала. Тогда я предположила, что смогу жить в своей новой конторе, пока чего-нибудь не подыщу. Такой вариант, как вернуться домой к матушке, я даже не рассматривала, а с братом я не разговаривала с тех пор, как поступила на работу в ВБ.
– А как насчет моего залога? – поинтересовалась я, но за дверью продолжали молчать. Внутренне я уже начала гореть ровным, медленным пламенем. Такое могло продлиться несколько суток. – Миссис Талбу, – тихо сказала я. – Пока вы не отдадите мне излишек квартплаты за этот месяц и залог, я намерена сидеть у вас перед дверью. – Тут я сделала паузу и прислушалась. – Я намерена сидеть здесь, пока на меня не наложат заклятье. Прямо здесь я, вполне возможно, и рвану. На вашем ковре останется большое кровавое пятно. Это пятно вы в жизни своей не выведете. Вам придется каждый день глазеть на это большое кровавое пятно. Вы слышите меня, миссис Талбу? – Негромко и предельно люто осведомилась я. – А мои ошметки так и останутся здесь на потолке. У вас в коридоре.